История о молодой японской учительнице, потрясающем педагоге, способном раскрыть лучшие качества в человеке. Очень глубокая и многогранная книга. Меня поразило, сколько можно успеть сделать за день, за год! Мотивирует меняться к лучшему.<span>
<span /></span>
1 Братья Володя и Гриша Мерцаловы с тоской разглядывают богатую витрину продуктового магазина. Они пытались передать письмо с просьбой о помощи бывшему работодателю их отца. Швейцар отвесил Володе подзатыльник и прогнал мальчишек, так и не взяв письмо.
2 Братья возвращаются в подвал, где они живут, и разочаровывают мать. Она кормит их борщем. Их семилетняя сестра тяжело больна. Под потолком в люльке кричит младенец.
3 Домой возвращается отец. Он в отчаянии, так как не может найти работу и вынужден просить милостыню.
4 Этот год для Мерцаловых очень тяжелый. Пока отец болел брюшным тифом, он потерял работу. Все деньги ушли на его лечение. Одна из дочерей умерла. Мама стирает вещи чужим людям за деньги, чтобы хоть как-то прожить.
5 Отец снова идет просить милостыню. Устав, он присел отдохнуть на скамейке в саду. Внезапно от отчаяния ему приходит мысль покончить с собой.
6 К нему на скамейку присаживается старик и начинает рассказывать о подарках, купленных детям. Мерцалов поведал ему о своей беде. Старик оказывается доктором. Он просит показать ему больную девочку.
7 Доктор осматривает больную девочку и выписывает рецепт, оставив под блюдцем деньги в помощь семье Мерцаловых. Отец отпраляется в аптеку за лекарствами и на рецепте видит, что фамилия доктора Пирогов.
8 Вскоре дела семьи налаживаются. Маша выздоравливает, отец устраивается на работу. Гриша тоже находит себе неплохую работу в банке. Семья считает, что своим чудесным спасением они обязаны доктору.
<span>Однако же в преданьях славы
Все громче Рымника, Полтавы
Гремит Бородино.
Скорей обманет глас пророчий,
Скорей небес погаснут очи,
Чем в памяти сынов полночи
Изгладится оно.
В этом юношеском стихотворении чувствуется склонность к эффектным положениям, столь характерным для романтических поэм. Ночь перед битвой представляется в шуме бури, которая «дика, как песнь свободы»; после страшного сражения герой склоняет голову «на труп застывший, как на ложе». Один из эпизодов битвы передается рассказчиком в таких ярко романтических красках:
Мой пал товарищ, кровь лилася,
Душа от мщения тряслася,
И пуля смерти понеслася
Из моего ружья.
Ничего подобного уже не будет в стихотворении 1837 года, где точность описания каждой детали боя создает подлинно реалистическую картину. Более того, вместо неопределенно-романтического образа «вождя» из раннего стихотворения в «Бородине» мы видит конкретный и достоверный образ «полковника», который получает емкое определение «слуга царю, отец солдатам», показывающее основные черты этого характера. Также вместо неопределенного «противника» в позднем стихотворении появляется вполне реальный противник – «француз».
Но самое главное изменение касается центрального образа героя-рассказчика. В раннем стихотворении это романтический персонаж, вполне соотносимый с романтическим лирическим героем ранней лирики Лермонтова. Достаточно привести в качестве примера характерной для него приподнято-возвышенной, эмоциональной речи следующие строки:
«Брат, слушай песню непогоды:
Она дика, как песнь свободы».</span>
На данный момент до сих пор не ясно, куда мальчик пойдет 1-го сентября. 2 недели назад опека Подольска предложила его приемной семье. Но в эту семью буквально за несколько дней до этого уже были оформлены несколько новых детей, так что Витя не проходит теперь по площади. Положение, что подопечный после 16 лет может проживать отдельно от опекуна, почему-то опекой не рассматривается. Мне по-прежнему Ломоносовская опека не дает заключения даже на продолжение гостевого, на что я сдала документы...
Я сидел в березовой роще осенью, около половины сентября. С самого утра перепадал мелкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сиянием; была непостоянная погода. Небо то все заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновение, и тогда из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая...
Я сидел и глядел кругом, и слушал. Листья чуть шумели над моей головой; по одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года. То был не веселый, смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое и холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная, дремотная болтовня. Слабый ветер чуть-чуть тянул по верхушкам. Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце или закрывалось облаками; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбалось... то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли... и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Листва на березах была еще почти вся зелена, хотя заметно побледнела; лишь кое-где стояла одна молоденькая, вся красная или вся золотая...
Ни одной птицы не было слышно: все приютились и замолкли; лишь изредка звенел стальным колокольчиком насмешливый голосок синицы.