Запорожец Пузатый Пацюк — жил как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру. Односельчане его считали знахарем.В этом образе Гоголь высмеивает такие пороки, как праздность и человеческая лень.
<span>мне нравятся эти:
Ольга Кобылянская "Земля"
Николай Гоголь "Шинель"
Иван Котляревский "Наталка Полтавка"
Григорий Квитка-Основьяненко "Маруся<span>"</span></span>
Иллюстрации интерестны тем, что они старик, очень приятно на них смотреть.. На некоторых иллюстрация становится грустно на душе (
Владимир Владимирович Маяковский родился 7 (19) июля 1893 года в селе Багдади Кутаисской губернии. «Был абсолютно как все до тошноты одинаков — день моего сошествия к вам» — так В. Маяковский написал о дне своего рождения. Отец, Владимир Константинович, происходил из дворянского рода, состоял в должности руководителя Багдадского лесничества. Предки но отцу — из казаков Запорожской Сечи. Мать, Александра Алексеевна, урождённая Павленко, происходила из семьи кубанских казаков.
Начальное образование Маяковский получил в Кутаисской классической гимназии, где принимал участие в гимназических и студенческих манифестациях. После смерти отца в 1906 году семья переехала в Москву. Пенсии отца на семью не хватало. Снимали квартиру, а одну из трёх комнат сдавали студентам. Сестра Людмила изготовляла художественные изделия на продажу, Володя ей помогал. Из этого складывался доход семьи. Среди жильцов Маяковских были революционно настроенные студенты, которые вовлекли его в пропагандистскую работу. В 1906—1908 годах Володя учился в Пятой московской гимназии. Учился слабо, четвёртый класс закончил с переэкзаменовкой... В 1908 году исключён за неуплату.
В том же году Маяковский был принят в подготовительный класс Строгановского училища, вступил в РСДРП(б), несмотря на то, что это был период поражения революции и многие отошли от большевиков. Трижды Маяковского арестовывали, ему грозила ссылка в Сибирь. Он провёл в Бутырках 11 месяцев. «Важнейшее для меня время, — вспоминал он впоследствии. — После трёх лет теории и практики — бросился на беллетристику. Перечёл всё новейшее. Символисты — Белый, Бальмонт. Разобрала формальная новизна. Но было чуждо... Попробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось так же про другое — нельзя. Вышло ходульно и ревплакси-во. Что-то вроде:
В золото, в пурпур леса одевались
Что-то плохое случилось - лиха беда.