Письмо другу А. С. Пушкина П. А. Плетневу. <span>Письмо твое от 19-го крепко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы. </span> <span>Жаль мне, что ты моих писем не получал. Между ими были дельные; но не беда. Эслинг сей, которого ты не знаешь, – мой внук по лицею и, кажется, добрый малый – я поручил ему доставить тебе мои сказки; прочитай их ради скуки холерной, а печатать их не к спеху. </span> <span>Кстати, скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами) : царь взял меня в службу – но не в канцелярскую, или придворную, или военную – нет, он дал мне жалованье, открыл мне архивы, с тем чтоб я рылся там и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? </span> <span>Когда же мы, брат, увидимся? Ох уж эта холера! </span> <span>Прощай. Кланяюсь всем твоим. </span> <span>Будьте здоровы. Христос с вами.
Ранним утром мы с друзьями решили прогуляться на велосипедах. Встав засветло, быстро выехали в поле. Сначала мы решительно крутили педали, катясь наперегонки. Без устали мы с ребятами устремлялись вдаль, обгоняя прохожих, прогуливавшихся пешком. Мимо нас верхом на гнедом скакуне проскакал всадник, затем бесследно исчезнувший вдали. Снова по пути стали появляться пешие странники, которые скоро исчезали. Вдруг один из нас наехал на камень и упал. Мы остановились и долго приводили в порядок его велосипед. Потом перекусили и отправились назад. Возвращались мы поздно вечером, медленно крутя педали
