И хотя у нас в Сибири, по сути, продолжается зима, но солнце уже светит по-весеннему, а потому с полным основанием можно посвятить весне хотя бы несколько незамысловатых строчек:
С первым днём весны
Я воспряла духом,
Жаждой новизны
Полна душа моя.
Ах, весна, весна,
Милая подруга,
Ты своим теплом
Радуешь меня!
Спасибо за отличный вопрос! Сам бы об этом вряд ли подумал. А это действительно интересно и очень полезно поразмыслить. Лично у меня Ваш вопрос навеял такие строки:
Скоро декабрь - зажигаются ёлки,
Хрустит под ногами первый снежок.
В магазинах подарками завалены полки -
На любое желание, и любой кошелек.
Детвора пишет письма Деду Морозу,
А хозяйки задумались о сервировке стола.
Мужикам тяжелей, их бюджет под угрозой.
На подарки уйдет вся заначка сполна.
Будет радость и смех. И шампанского брызги.
Это праздник семейный. Заведен еще в старь.
Вот такие сейчас появляются мысли.
Ну о чем еще думать? Наступает декабрь.
С первым долгим днем зимы
Замерзаем часто мы
В обезлюдивших квартирах
Без подруги и жены.
Стерлась в паспорте печать.
Вот бы снова жизнь начать.
Но, увы, младые годы
Не воротятся опять.
Запылился в кухне тюль,
Пригорело дно кастрюль,
А по радио в насмешку
Крутят песню про июль.
В кресле дремлет черный кот.
На столе лежит блокнот,
А в блокноте - эти строки -
Вдохновенья скудный плод.
Я радуюсь каждому дню,
Когда просыпается солнце.
С хорошим настроем встаю,
И кофе себе я варю.
Бегу на работу с улыбкой,
Общаясь и мило шутя.
И в воздухе пахнет весною,
И птички щебечут в ответ.
Всё кажется, как на картинке,
Всё радует и всё поет.
Душа поэта в этой сказке волновалась и стремилась увидеть что есть там, где солнце садится. Ее манила неизвестность, которая пробуждала фантазию поэта и заставляла его творить.
Однажды поэту так сильно захотелось увидеть, что же происходит там, где садится солнце, что он превратился в птицу полетел туда и увидел все тоже самое - закат, и заходящее солнце.
Поэт больше не летал тужа, где садится солнце, но душа его все равно волновалась. Потому что фантазия поэта работала. Если бы душа перестала волноваться, поэта перестал бы мучить вопрос, о том, что там, за горизонтом, он перестал бы быть поэтом.