Официальная позиция церкви такова: молятся не иконе, как материальному предмету, а образу, который она обозначает. Кроме того, молятся не святому, чтобы он выручил в трудной ситуации, но всегда Богу через посредство святого, пробужденные воспоминания о подвиге его жизни помогут нам самим стать ближе к Богу.
То, что это так, очевидно: и искренняя молитва Богу, и молитва перед иконой, как считается, одинаково действенны (т.к. Бог всеведущ.)
И древняя икона, и икона на бумажке напечатанная являются одинаковым образом, но не отличным по действию своему. Чудеса объясняются не свойствами иконы, но силой и глубиной веры.
Это что касается позиции церкви.
Но народ, разумеется, считает иначе, и видит сакральное в объектах тварного мира: в здании, в намоленной иконе, в изваянии, в камне или дереве.
Язычник тоже не поклонялся деревянному столбу, он поклонялся Богу Перуну, но считал, что в этом столбе Бога больше. Почти как в грозу на небесах.
Мы до сих пор двоеверы, и я не вижу в этом ничего дурного: видеть священное в материальном мире, под крайней мере с эстетической точки зрения прекраснее, чем тупо упираться лбом в сухой абсолютный монотеизм.