В 90-е гг прошлого века в развалившемся СССР произошла "великая криминальная революция" - передел страны, не совпавший с границами вновь образовавшихся суверенных государств. В это же время прекратила существование советская идеология как единственная и официальная, а вместе с ней - любой контроль за содержательной стороной шоу-бизнеса. Было разрешено обогащаться любой ценой.
90-е были периодом дикого капитализма, требовавшего для своего обслуживания такого же дикого шоу-бизнеса. Пышным цветом расцвёл блатняк, гордо названный "русским шансоном". Он обслуживал большей частью культурные потребности авторитетов и стремящимся к этой категории. Своеобразный (пост)советский аналог американских "wise guys" - мафиози - назывался авторитетами, его идеально представил Е. А. Евстигнеев в роли Ручечника. Этот типаж существовал и после войны, и после Беловежской Пущи.
Но в мире внезапно потерянных нравственных ценностей было чрезвычайно много всякой шантропы, в идеале видевшей себя авторитетами, но либо ещё не воспитанной средой до соответствующего уровня, либо в принципе не способной подняться выше ниши массы гопников. Именно эта категория мелких сошек в поисках самоидентификации облюбовала импортный гангста-рэп, который в это время бурно развивался в США.
Полная неспособность понимать афро-американский сленг (как и любой другой сорт английского языка) не остановил лоботрясов, они влюбились в жанр по видео, которые наглядно показали, насколько интернационален типаж лузера со склонностью к бандитизму безотносительно к любым другим культурным факторам. Видео корифеев гангста-рэпа представляли идеальный мир гопника: шлюхи, крутые тачки, золотые цепи, много выпивки, которую нужно с купечески куражом разлить мимо, чтобы все видели. Как бы дорого это ни было, оно всегда выглядит дёшево, ибо демонстрирует полное отсутствие фантазии.
На фоне общего музыкального застоя, царившего с середины 90-х, гангста-рэп был обречён на внимание в США и за их пределами.