Натуральная красота человека - что же это такое?
Говоря о натуральной красоте многие сразу же думают о внешнем виде человека, цвете волос, ярком и броском макияже, который они стараются выдать за естественность.
Но, на самом деле, тот, кто затронул термин «натуральная красота» подразумевал вовсе не это. Он хотел сказать не о каких-либо современных средствах, помогающих увеличить глаз, губы, накраситься так, что даже родные люди не могут узнать, а о обычной, простой внешности. Собственно о том, каким человек просыпается утром тли ложится спать. Всё это должно быть без специфических средств, меняющих естественность, реальность внешнего вида.
Многие люди до сих пор остаются верны тому, что натуральная красота гораздо лучше «пафосных кукол», которых достаточно в наши дни. Лично я поддерживаю мнение этих людей, естественность - одно из главных достоинств человека.
В описании сражений под Дубио эти эпизодические действующие лица даже
выдвинуты на первый план. Впервой битве с самого начала ее выделяется
Демид Попович. «Все сбились II кучу, и каждому привел случай показать
себя. Демид Попович трек заколол простых и двух лучших шляхтичей сбил с
копей...» Автор затем рассказывает о гибели доброго казака Кобиты, после
чего дана картина геройских подвигов Кукубенко. Затем показана гибель
Бородатого, польстившегося на дорогие доспехи польского шляхтича, и лишь
вслед за этим развернуто описание героизма Остапа и военной хитрости
Тараса Бульбы. А заканчивается эта батальная сцена следующими словами:
«Многие показали себя: Метелиця, Шило, оба Пысаренки, Вовтузенко, и не
мало было всяких других».Рассказывая о разделении казацкого войска на
два отряда, Гоголь замечает: «Не мало было также сильно и сильно добрых
Козаков между теми, которые захотели остаться: куренные Демытрович,
Кукубенко, Вертыхвист, Балабан, Бульбенко Остап. Потом много было еще
других именитых и дюжих козаков. Вовтузенко, Черевыченко, Степан Гуска,
Охрим Гуска, Мыкола Густый, Задорожный, Метелиця, Иван Закрутыгуба,
Мосий Шило, Дёгтяренко, Сыдоренко, Писаренко, потом другой Писаренко,
потом еще Писаренко, и других добрых козаков».<span>В описаниях второй
битвы под Дубно вначале речь идет о Мосий Шило, о его мужестве и
доблести в прошлом, о его героизме в теперешнем сражении с поляками; на
смену Шило, павшему в бою, приходят другие герои - Кукубенко, Степан
Гуска, Метелиця, Бовдюг. Тарас Буль-ба активно направляет ход сражения,
вдохновляя своих друзей и соратников. Заключительная часть десятой главы
посвящена снова мужеству и бесстрашию Тараса и Остапа. Такое
соотношение главных и второстепенных героев, последовательно проведенное
писателем, подчеркивает народный характер героики</span>
<span>Чимиге - универсальное агентсво. Починит кран, найдет ребенка, разбереться с толпой. Все короче хорошо. Чимиге Чикармикуни Манами Фамидом, Слушай. Занге Ранге Братан, Занге Ранге</span>
Встреча П.А.Гринева с Пугачевой интересна тем,что отношение Петра к дорожному в дальнейшем помогло эму в жизни Гринев оценил смелость дорожного и тонкость чутья при оперделении правильной дороги. И ДОРОЖНЫЙ ВЫВЕЛ ИХ К ПОСТОЯЛОМУ ДВОРУ.ГРЕНЕВ БЛОГОДОРИЛ ВОЖАТОГО ЗА ОКАЗОННУЮ ПОМОШЬ ВО ВРЕМЯ БУРАНА И ДАЛ ЭМУ ЗАЯЧИЙ ТУЛУП.ВОЖАТЫЙ БЫЛ ОЧЕНЬ ДОВОЛЕН ПОДАРКОМ И ОБЕЩАЛ НЕ ЗАБЫВАТЬ
8Последний день перед рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь поступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа[1]. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле.
Если бы в это время проезжал сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, в синем тулупе, подбитом черными смушками, с дьявольски сплетенною плетью, которою имеет он обыкновение подгонять своего ямщика, то он бы, верно, приметил ее, потому что от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете не ускользнет. Он знает наперечет, сколько у каждой бабы свинья мечет поросенков, и сколько в сундуке лежит полотна, и что именно из своего платья и хозяйства заложит добрый человек в воскресный день в шинке. Но сорочинский заседатель не проезжал, да и какое ему дело до чужих, у него своя волость. А ведьма между тем поднялась так высоко, что одним только черным пятнышком мелькала вверху. Но где ни показывалось пятнышко, там звезды, одна за другою, пропадали на небе. Скоро ведьма набрала их полный рукав. Три или четыре еще блестели. Вдруг, с противной стороны, показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос вместо очков колеса с комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенно немец[2]: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу.Между тем черт крался потихоньку к месяцу и уже протянул было руку схватить его, но вдруг отдернул ее назад, как бы обжегшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку. Однако ж, несмотря на все неудачи, хитрый черт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя, перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывал, побежал далее.
В Диканьке никто не слышал, как черт украл месяц. Правда, волостной писарь, выходя на четвереньках из шинка, видел, что месяц ни с сего ни с того танцевал на небе, и уверял с божбою в том все село; но миряне качали головами и даже подымали его на смех. Но какая же была причина решиться черту на такое беззаконное дело? А вот какая: он знал, что богатый козак Чуб приглашен дьяком на кутью, где будут: голова; приехавший из архиерейской певческой родич дьяка в синем сюртуке, бравший самого низкого баса; козак Свербыгуз и еще кое-кто; где, кроме кутьи, будет варенуха, перегонная на шафран водка и много всякого съестного. А между тем его дочка, красавица на всем селе, останется дома, а к дочке, наверное, придет кузнец, силач и детина хоть куда, который черту был противнее проповедей отца Кондрата. В досужее от дел время кузнец занимался малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке. Сам еще тогда здравствовавший сотник Л…ко вызывал его нарочно в Полтаву выкрасить дощатый забор около его дома. Все миски, из которых диканьские козаки хлебали борщ, были размалеваны кузнецом. Кузнец был богобоязливый человек и писал часто образа святых: и теперь еще можно найти в Т… церкви его евангелиста Луку. Но торжеством его искусства была одна картина, намалеванная на стене церковной в правом притворе, в которой изобразил он святого Петра в день Страшного суда, с ключами в руках, изгонявшего из ада злого духа; испуганный черт метался во все стороны, предчувствуя свою погибель, а заключенные прежде грешники били и гоняли его кнутами, поленами и всем чем ни попало. В то время, когда живописец трудился над