Семён Сергеевич Бобров
Ещё вкруг солнцев не вращались
В превыспренних странах миры,
Ещё в хаосе сокрывались
Сии висящие шары,
Как ты, любовь, закон прияла
И их начатки оживляла.
Как дух разлившись в их ростках,
Могущество твоей державы
От древности свои уставы
...
Потому что Эраст не умеет по-настоящему любить. Он использовал Лизу в качестве своих целей. Но к сожалению Лиза кончает самоубийством. Потому что Лиза любила Эраста по-настоящему видела в нем любящего мужа,но он предал её,найдя другую женщину...
Иван - человек умный, хитрый, ловкий, мужественный и смелый. Он победил злого чудо - юдо в то время , как его братья забоялись и не осмелились сразиться с чудищем.
Гринев и Швабрин любили одну девушку Марию, из-за этого были вечные ссоры, Швабрин даже унижал Гринева за его стихи посвященые Марии.
Одна из проблем в этом романе.
Короткий, но выразительный пример лермонтовской любовной лирики, датированный 1831 г., пережил несколько авторских редакций. В первом варианте центральное место отводится образу любящей женщины, сторонницы честных и сердечных отношений. Вторая строфа первоначальной версии вошла в посвящение «Прими мой дар, моя мадона!» к поэме «Демон».
Позже автор внес в стихотворный текст небольшие изменения, которые поменяли акценты отношений влюбленной пары: вместо «а взор» — «мой взор», «ты не способна лицемерить» — «с тобою грех мне лицемерить». В окончательной редакции женский образ предстает более пассивным: в центре внимания — открытые и откровенные чувства мужчины.
В начальном катрене звучит настоятельный призыв к любимой, темой которого является серьезность и искренность чувств. Антитеза «не верь» — «но верь», продолжающая противопоставления первого двустишия, передает нарастающую эмоциональность уверений героя.
Второй катрен начинается с кульминации. Для характеристики накала чувств поэт применяет безличное предложение «нельзя не верить», где твердость и убежденность позиции лирического субъекта передаются при помощи двойного отрицания. Герой как будто исчерпал все аргументы и пытается при помощи синтаксической конструкции, созданной по шаблону правила или предписания, завоевать доверие любимой. В этом эпизоде сконцентрирован богатый букет ощущений — юношеская горячность с примесью наивности, нетерпеливое ожидание отклика и даже легкое отчаяние.
После кульминационного всплеска герой возвращается к мыслям о честности и открытости серьезных отношений. Лирическому субъекту противно само предположение о злонамеренном притворстве: оно обозначается лексемой с выраженным негативным коннотационным полем — «грех».
При помощи яркой лаконичной формулы «слишком ангел» женский образ наделяется комплексом положительных качеств: кротостью, добротой, возвышенностью, красотой. В системе художественного текста существительное «ангел» фактически работает в функции прилагательного, актуализируя семантическое окружение лексемы «ангельский». На оригинальность авторского словосочетания прямо указывает наречие меры и степени, расположенное перед существительным. Стилистический прием подчеркивает трепетно-нежное отношение лирического героя к образу любимой — романтичному, высокому, идеальному.