Если бы книги исчезли, то вернее всего мы перестанем получать информацию. наша речь станет крайне ограниченной - музыка, живопись, социальная жизнь - все это просто перестанет существовать. нам будет скучно. мы больше не сможем занять себя так, что бы получать от этого пользу. по моему мнению - люди окончательно отупеют и мы превратимся в стадо баранов без интересов, истории и нравов. и напоследок хотелось бы напомнить - любите книги. дюони учат вас, даже если вы этого не значаете.
ооочень старалась.... надеюсь, тебе пригодится .... ууууф
Один из ключевых моментов этой главы — наставление, которое даёт сыну старый князь: “Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет. А коли узнаю, что ты повёл себя не как сын Николая Болконского, мне будет стыдно! ” Мотив отцовского завета повторяется в русской литературе неоднократно, начиная ещё с «Капитанской дочки» Пушкина, и везде он очень важен для раскрытия образа героя, потому что становится как бы стержнем его характера. Отсюда мы видим, что в основе характера князя Андрея лежит честь, которая в системе ценностей Болконских стоит выше жизни, и что именно честь и гордость являются важнейшими чертами не только Андрея, но и всех членов семьи Болконских.Может как то так)))
<span>Я однажды ненароком
Задремала за уроком.
Мне уютно и приятно,
Я на лодочке плыву,
И одно мне непонятно,
Что во сне, что наяву.
Вдруг неведомо откуда
Раздается вдалеке:
— Шура Волкова,
к доске!
И вот тут случилось чудо:
Я на лодочке плыву
И во сне кувшинки рву,
А урок я без запинки
Отвечаю наяву.
Получила тройку с плюсом,
Но вздремнула я со вкусом
</span>
– А поворотись-ка, сын! Экой ты смешной какой! Что это на вас за поповские подрясники? И этак все ходят в академии? – Такими словами встретил старый Бульба двух сыновей своих, учившихся в киевской бурсе и приехавших домой к отцу.
Сыновья его только что слезли с коней. Это были два дюжие молодца, еще смотревшие исподлобья, как недавно выпущенные семинаристы. Крепкие, здоровые лица их были покрыты первым пухом волос, которого еще не касалась бритва. Они были очень смущены таким приемом отца и стояли неподвижно, потупив глаза в землю.
– Стойте, стойте! дайте мне разглядеть вас хорошенько, – продолжал он, поворачивая их, – какие же длинные на вас свитки! экие свитки! таких свиток еще и на свете не было. А побеги который-нибудь из вас! я посмотрю, не шлепнется ли он на землю, запутавшись в полы.
– Не смейся, не смейся, батько! – сказал наконец старший из них.
– Смотри ты, какой пышный! а отчего ж бы не смеяться?
– Да так; хоть ты мне и батька, а как будешь смеяться, то, ей-Богу, поколочу!
– Ах ты, сякой-такой сын! как, батьку? – сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько шагов назад.
– Да хоть и батьку. За обиду не посмотрю и не уважу никого.
– Как же хочешь ты со мною биться, разве на кулаки? – Да уж на чем бы то ни было.
– Ну, давай на кулаки! – говорил Тарас Бульба, засучив рукава, – посмотрю я, что за человек ты в кулаке!
И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали насаживать друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь, то отступая и оглядываясь, то вновь наступая
В варианте 2-4(<span>Уснувшие дубравы,дохнул хлад, бежит ручей). Я ошиблась. извините за это</span>