Мой любимый шарик.
Когда я был маленьким мне родители подарили шарик. Он был зелёного цвета с желтой полоской. Внизу шарика был нарисован смайлик. Он постоянно смотрел на меня и улыбался. Я часто игрался с шариком. Мы вместе ходили гулять, рисовали и даже кушали. Я дал(а) ему имя-Борька. Шарик стоял у меня 1 неделю, но потом его унесло ветром, на улице был сильный ветер. Мой шарик улетел, но я не плакал(а), ведь шарик так красиво летел в воздухе. Мне хотелось смотреть и смотреть на него вечно. Потом через минут 4 он скрылся в небе.
Наездник Изумруда, мальчик-конюх, дед-конюх; человек, отравивший Изумруда - это люди.
Из лошадей - сам Изумруд, злой жеребец Онегин, вороная кобыла (которая нравилась Изумруду) , какой-то рыжий конь, у которого ёкало на размашистой рыси.
Литературное течение, противостоящее символизму <span>и возникшее в начале XX века в России</span><span>. Акмеисты провозглашали материальность, предметность тематики и образов, точность слова.</span>
По ночной сибирской реке в лодке плывет рассказчик. Долго ли еще плыть? И вдруг впереди мелькнул огонек.
«Мелькнул ярко, сильно, совсем близко…
— Ну, слава богу! — сказал я с радостью, — близко ночлег!
Гребец повернулся, посмотрел через плечо на огонь и опять апатично
налег на весла.
— Далече!
Я не поверил: огонек так и стоял, выступая вперед из неопределенной тьмы. Но гребец был прав: оказалось действительно далеко.
Свойство этих ночных огней — приближаться, побеждая тьму, и сверкать, и обещать, и манить своею близостью. Кажется, вот-вот еще два-три удара веслом, — и путь кончен… А между тем — далеко!..
Мне часто вспоминается теперь и эта темная река, затененная скалистыми горами, и этот живой огонек. Много огней и раньше и после манили не одного меня своею близостью. Но жизнь течет все в тех же угрюмых берегах, а огни еще далеко.
И опять приходится налегать на весла…
Но все-таки… все-таки впереди — огни!..»