Глава I. Остап и Андрий, сыновья Тараса Бульбы, после окончания киевской бурсы вернулись домой. Их отец был «из числа коренных, старых полковников: весь был он создан для бранной тревоги и отличался грубой прямотой своего нрава» .
<span>Он заранее тешил себя мыслью, как явится со своими сыновьями на Запорожскую Сечь, представит их всем старым, закаленным в битвах товарищам, поглядит на их первые ратные подвиги. Сначала Тарас Бульба хотел отправить Остапа и Андрия на Сечь одних, но «при виде их свежести, рослости, могучей телесной красоты вспыхнул воинский дух его, и он на другой же день решился ехать с ними сам, хотя необходимостью для этого была одна упрямая воля» . Наутро, простившись со старухой — матерью, казаки отправились в путь.</span>
Чтобы научиться писать - надо писать.
Многие люди ошибочно полагают, что писать великие вещи могут только люди с врожденным талантом к описанию и писать они будут, как по повиновению волшебной палочки, или, как это любят говорить, по вдохновению. Но это совсем не так. Ведь рождаясь - человек не может сразу написать поэму или роман. Ведь все фразеологизмы и тропы приходят на ум со временем. О некоторых писатель где то читал, некоторые слышал в народе, и лишь немногие возникают после "наблюдения падающих лепестков сакуры при лунном свете".
Писать - это длительная работа, отнюдь не всегда приносящая радость. Тонны критики, не уважающих твой труд - еще пол беды. Вторая половина - это подорвавшееся самомнение. Нужно обладать огромным терпением. Но в один момент, писатель всё же найдет принцип, по которому он сможет написать что то стоящее, но придет это только с опытом и самоанализом уже написанных работ! Чтобы научиться писать - надо писать! И никак иначе!
Общая тональность стихотворения — нежность, общее впечатление — гармония. Ho уже в первом стихе исподволь намечено столкновение двух тем, двух настроений: печаль разлуки, воспоминание о которой хранит рассудок, и сладость любви, о которой не может забыть сердце поэта. У каждой из этих тем, у каждого из этих настроений сразу появляется свое звуковое соответствие. Сладкая память сердца связана с любимыми батюшковскими звуками — «л», «н», «м». Они тянутся, обволакивают слух, успокаивают. А грустная память рассудка связана с резкими, взрывающимися, рокочущими звуками: «п», «р», «ч». Звуки эти сталкиваются в строке, борются друг с другом, как память о печали борется с памятью о счастливой любви.
<span>Поэт погружается в глубины «памяти сердца» в трудную минуту. Недаром первый стих открывается тяжелым вздохом, почти стоном: «О, память сердца!..» Так взывают на краю отчаяния к Богу: «О, Боже!..» И незаметно для самого себя Батюшков попадает под пленительную власть «памяти сердца». Вторая строфа говорит об успокоении, о чудном воспоминании. Поэтому на протяжении всей строфы — вплоть до последней строки! — ни разу не слышно грозно-раскатистого «р» или сопротивляющихся произношению «п» и «ч». Звуки льются волной, как золотые локоны любимой. (Вот он, излюбленный Батюшковым условный портрет золотоволосой голубоглазой красавицы!) И в следующей строфе Батюшков «расшифровывает» этот образ, напоминает читателю о жанре идиллии, в пастушеские одежды которой наряжена его героиня: «Моей пастушки несравненной / Я помню весь наряд простой...»</span>
Счастье-это нечто волшебное, его нельзя потрогать или поговорить. Но когда оно приходит нам становится так хорошо что мы забываем про все унылое и погружаемся в счастье