Ответ:
Объяснение:
Процесс проникновения тюркских племен из глубин Азии сначала в пределы западного Туркестана, а затем далее в местности, которые издревле были очагами культуры — Иран, южный Кавказ, Малую Азию — обнаружился в VI в. н. э. и отдельными большими толчками продолжался на протяжении веков, вплоть до XV столетия. В первые же века появления тюрок в Средней Азии начинает выявляться постепенное внедрение тюркских элементов в основное иранское население (см. Туркестан — история), непрерывно продолжающееся до последнего времени. Кочевнический характер культуры т. н. западных турок (ту-кию, тугю китайских летописей), появившихся на место эфталитов в VІ-м столетии в Семиречье и русском Туркестане, резко отличается от культуры местных городов. Правда, по-видимому, вся история культуры Средней Азии представляется слагающейся из двух величин: городских поселений и резко от них разнящихся (часто с точки зрения чисто этнической) кочевых или полукочевых общин. Так, думается, было и в первые века до н. э., и в эпоху переселения народов, и в более позднее время по принятии ислама. В Средней Азии тюрки встретили при своем появлении культуру, возникшую в результате общения с сасанидской Персией и пропитанную восточным эллинизмом Бактрии. Наша очень плохая или почти никакая осведомленность о домусульманском искусстве западного Туркестана (систематические раскопки на древнейших городищах не велись) делает невозможным различить в это время тюркское от нетюркского. Что новые пришельцы нашли своих изобразителей в лице тех мастеров, которым принадлежат глиняные фигурки всадников, находимые на Афрасиабе (городище древнего Самарканда), на это указывают этнические особенности скульптур — широкие мясистые лица с широкими и низкими носами, смотрящие из-под войлочных колпаков или меховых шапок с наушниками и узким, обычно наваливающимся на одну из сторон верхом. В таких фигурках всадник, держащий, кстати сказать, типичную кочевническую нагайку, делался часто отдельно от лошади, но встречаются и такие, где лошадь и человек сделаны из одного куска. Назначение подобных фигурок, как предполагают, культово-погребальное. Ввиду того, что нам известны аналогичные изображения, а также одни только головки иранского или даже эллинистического типа, можно с уверенностью сказать, что в данном случае мы имеем применение пришельцами-порками художественных форм, ранее выработанных местным населением. Встречаются также четырехугольные оссуарии (косте-хранилища) — в большинстве случаев происходящие с того же Афрасиаба — головки-налепы которых с тюркскими чертами лица. Об архитектуре того времени за отсутствием образцов мы сказать ничего не можем, да и существовала ли какая-либо специфическая тюркская архитектура — довольно сомнительно, так как кочевники, в случае оседания в городах, принимали архитектурные формы местного населения, как это видно позднее. Во всяком случае, лёсс был главным строительным материалом, как и в более поздние периоды. Наши сведения о культуре кочевых тюрок того времени пока еще очень ничтожны, и можно лишь отметить, что в курганных погребениях VII—VIII вв. находят китайские вещи, указывающие на довольно сильную связь с когда-то близким этим народностям Китаем. Приблизительно это же, только более ярко выраженное, имеем в оформлении т. н. орхонских надписей (см. XXIX, 29 V). По-видимому, с тюрками связываются так называемые «каменные бабы» (мужские и женские), отдельно или попарно стоящие на курганных погребениях степей Средней Азии и юга России, однако с большей точностью указывать на тюрок, как авторов этих скульптур, не приходится, ввиду слабости обследования этого вопроса (см. бабы).
Несмотря на то, что работы в Семиречье только начались, можно уже с некоторой уверенностью отличить тюркские погребения и городища от прочих. Тюркские погребения (во всяком случае, относимые по монетным находкам к IX—XII вв.) отличаются бедностью, в противоположность скифским или иранским предыдущего периода. Строительный материал тут опять лессовая глина. Геометризированный орнамент (прерывающаяся лоза) керамических предметов поражает своей совершенной абстракцией.
2. Совершенно другое мы видим в Восточном, Китайском Туркестане (см.). Восточная часть северных оазисов, лежащих вокруг Такла-макан (см.), оказывается в VIII столетии занятой уйгурами, которые делают г. Турфан (см.) центром своего государства. Английские, французские, русские и в особенности немецкие экспедиции в начале XX в. открывают памятники уйгурского искусства. Приняв и сделав государственной религией манихейство (см.), уйгуры отнеслись, однако, весьма терпимо к имевшимся в их государстве несторианам и буддистам, из которых последним принадлежит в области искусства главенство на территории Восточного Туркестана.
