У кожної людини є своя Батьківщина та батьки.Ми повинні цінити те, що маємо. Не завжди діти потрапляють у забезпечені сім*ї, але потрібно цінити,що найменше ми потрапили на світ. Ми - індивіди.
Але на жаль у людей немає такої можливості, щоб перед народженням маленькі янголятка вибирали батьків та Батьківщину у якій хочемо жити. Але все те, що навколо нас наше. Ми повинні пам*ятати про це і цінити.А життя своє малюєш ти і тільки ти, ніхто інщий не може цього зробити.
Беспокоит его только судьба дочери. мороз прослышал, что Ярило задумал погубить снегурочку, заронив в ее сердце огонь любви (пока Снегурочка … Но Весна предостерегает дочь: снегурочке нужно укрыться в тени лесов и таить свою любовь от глаз Ярилы Солнца.Прощаясь, Весна предостерегает дочь о смертельной опасности, но Снегурочка идет навстречу любви и людям. … Пророчество Мороза сбывается — Снегурочка гибнет, тая в солнечных лучах. Мизгирь погибает, бросившись в озеро.Мороз прослышал, что Ярило задумал погубить Снегурочку, заронив в ее душе огонь любви. Мороз и Весна решают отдать дочь в … На прощание Весна дарит дочери венок из волшебных цветов, дарующий способность любить, и предостерегает ее от жарких глаз Ярилы-солнца. выбирать тебе))как лучше
<span>потому что Жилиным и Диной движит любовь к людям стремление делать им добро.</span>
Общая тональность стихотворения — нежность, общее впечатление — гармония. Ho уже в первом стихе исподволь намечено столкновение двух тем, двух настроений: печаль разлуки, воспоминание о которой хранит рассудок, и сладость любви, о которой не может забыть сердце поэта. У каждой из этих тем, у каждого из этих настроений сразу появляется свое звуковое соответствие. Сладкая память сердца связана с любимыми батюшковскими звуками — «л», «н», «м». Они тянутся, обволакивают слух, успокаивают. А грустная память рассудка связана с резкими, взрывающимися, рокочущими звуками: «п», «р», «ч». Звуки эти сталкиваются в строке, борются друг с другом, как память о печали борется с памятью о счастливой любви.
<span>Поэт погружается в глубины «памяти сердца» в трудную минуту. Недаром первый стих открывается тяжелым вздохом, почти стоном: «О, память сердца!..» Так взывают на краю отчаяния к Богу: «О, Боже!..» И незаметно для самого себя Батюшков попадает под пленительную власть «памяти сердца». Вторая строфа говорит об успокоении, о чудном воспоминании. Поэтому на протяжении всей строфы — вплоть до последней строки! — ни разу не слышно грозно-раскатистого «р» или сопротивляющихся произношению «п» и «ч». Звуки льются волной, как золотые локоны любимой. (Вот он, излюбленный Батюшковым условный портрет золотоволосой голубоглазой красавицы!) И в следующей строфе Батюшков «расшифровывает» этот образ, напоминает читателю о жанре идиллии, в пастушеские одежды которой наряжена его героиня: «Моей пастушки несравненной / Я помню весь наряд простой...»</span>
3 часа проводил перед
зеркалом
как говорится в произведении:
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай деспот меж людей.
Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.
Он три часа по крайней мере
Пред зеркалами проводил
И из уборной выходил
Подобный ветреной Венере,
Когда, надев мужской наряд,
Богиня едет в маскарад.