<span>Самый подробный рассказ может получиться о Светлане, так как в балладе переданы ее переживания, ожидания и приключения. Она — героиня произведения. Светлана высоко моральный и глубоко верующий человек. Она ни разу не изменила вере в Бога: ни во время разлуки с женихом, ни во время страшной скачки. Войдя в неизвестную избу, перекрестилась, села под святые образа, это ее и спасло от страшной участи Людмилы.Подруги — это лишь фон для развития сюжета, они выслушивают жалобы Светланы и советуют ей прибегнуть к гаданию. О женихе мы знаем, что он статен, ласков, любит Светлану, не забыл ее в разлуке, любовь выражает приятными речами.</span>
Когда происходили события и следствие по их делу - он им сочувствовал ,а уже позднее подружился с царём Николаем 2.
Так же он участвовал в проводах жен декабристов в Сибире.
Он призывал декабристов быть стойкими,гордыми своим делом,не показывать слабости,уныния перед врагом.
Маугли - мальчик, попавший в пещеру волков. Волки решили его приютить. Всё было бы хорошо, если бы не Шархан - польшой тигр, который поклялся убить мальчика. Когда Маугли вырос, он перестал считать себя волком. Он поставил перед собой задачу - убить Шархана. Ему удлось это, но когда он увидел свою мать, его потянуло домой... Он распрощался со своими друзьями и отправился ко своей семье.
Л. Н.Толстой служил на Кавказе почти в тех же местах, что и М. Ю.Лермонтов. Но воинственных горцев увидели они по-разному. Вернее, видели они одно и то же, но воспринимали своеобычно. Мцыри пленен еще ребенком, он умирает, подобно орлу в клетке. Жилин попадает в плен к иноверцам на вполне, если можно так выразиться, законных основаниях. Он противник, воин, по обычаям горцев его можно взять в плен и получить за него выкуп.
Надо сказать, что подробное, "бытовое" описание событий у Толстого не заслоняет уродство человеческих отношений. В его повествовании нет романтического накала, как у Лермонтова, нет высоких чувств и высоких поступков. Грязная обыденность страшнее!
Сюжетная конструкция схожа: "Плен, попытка бегства, утешители (у Лермонтова — монах, у Толстого — девочка). У Лермонтова конец трагичный: лучше смерть, чем неволя. У Толстого — хэппи-энд, в лучших традициях американских боевиков. Нам можно даже увидеть некий юмор в последних словах Жилина: "Вот я и домой съездил, женился!" Так и хочется сказать: "Ничего себе, сходил за хлебом!"
Сразу оговорюсь, мне лично ближе история, записанная Лермонтовым. В ней нет этого смиренного восприятия рабского бытия, нет мелочной антисобытийности, какой-то вещественной меркантильности. И нет того, что со временем оттолкнет от Толстого многих его почитателей и что проглядывает уже и в ранних произведениях — убогой терпимости. Той, которой в полной мере обладают блаженные и юродивые.
<span>Я люблю Толстого, когда он сочными </span>красками<span> рисует подробные </span>холстысвоего времени. Могут нравиться или не нравиться батальные сцены, характеры, судьбы его многочисленных полотен, но не восхищаться объемом и глубиной перспективы этих картин нельзя. Но когда Толстой начинает поучать, когда он с фанатичной тупостью (что смотрится в его величественном образе как душевная болезнь) начинает вещать и проповедовать, я закрываю книгу.
Вернемся к "Кавказскому пленнику". Возможно, до войны в Чечне мы воспринимали бы это произведение стандартно. И в сочинениях писали бы, что Толстой всю свою жизнь мечтал о мире между людьми, о согласии между народами. Что веру в возможность взаимного понимания и взаимной поддержки между людьми разных национальностей он выразил в рассказе "Кавказский пленник". Что он великолепный стилист и что он создал народные книги для чтения, по которым учил крестьянских детей.
Сидел себе в Ясной Поляне длиннобородый патриарх, которому не надо платить за свет и газ и которому не досаждают соседи-алкоголики, и рассказывал чистеньким, специально для барина умытым и приодетым мужицким детям о том, как надо жить. Так, например, как "Филипок". Или — как Лев Николаевич.
<span>Недавно на экранах кинотеатров торжественно демонстрировался новый "Кавказский пленник". Надо сказать, что режиссеру удалось глубже выразить мысль, затронутую Львом Николаевичем. Предметнее, с предельным, почти документальным реализмом. И такой фильм действительно заставляет задуматься: почему люди </span>столь<span> враждебны друг к другу, зачем они воюют.' Более того, появляется фантастическая мечта: сделать так, чтобы все взрослые с планеты исчезли, а остались только дети, не умеющие различать друг друга по национальности или вероисповеданию. Да и о самом вероисповедании ничего еще не знающие.</span>
Я ни в коей мере не противопоставляю кинофильм творчеству великого писателя. Меняются времена, меняется оценка определенных предметов искусства. Да и восприятие меняется.
<span>Но вот почему-то Мцыри мы принимаем безоговорочно, без попыток анализировать или — упаси Боже! — критиковать. Что, кстати, можно сказать о почти всех талантливых произведениях любого времени и любого авторства.</span>
