Проблема орфографической грамотности актуальна в наше время. На письме без знания орфографических правил обойтись невозможно. Орфография – это раздел науки о языке, в котором излагается система правил написания слов. Грамотное письмо – признак культурного человека. Чтобы грамотно писать, нужно знать орфографические правила. В тексте ……….. встречается много слов с орфограммами. Например, в предложении …………..употребляется слово ……. с непроизносимой согласной. Зная, как проверить это слово, мы никогда в нём не сделаем ошибки, да и другие слова на это же правило напишем грамотно. В тексте …….таких слов встретилось несколько:…… … … В предложении …. (……………..) встретилось слово «шёл» с буквой «Ё» в корне слова после шипящей. Часто в этом слове безграмотные люди допускают ошибку. Лучше выучить правило, чем краснеть из-за своего незнания. Таким образом, орфография – вечный раздел русского языка и без нее не обойтись, если хочешь быть грамотным. Пример сочинения-рассуждения: Нужны ли нам знания орфографических правил? Безусловно, они необходимы. Знания правил правописания делают нашу речь более грамотной, понятной, организованной. Чтобы понять, для чего нам нужна орфография, вспомним, что она изучает. Орфография – раздел науки о языке, в котором изучаются орфограммы, то есть правила правильного написания слов. Вспомним, каковы функции орфографии. Они напрямую связны с принципами русской орфографии. Каковы эти принципы? Их три: морфологический, традиционный, фонетический. 90% слов в русском языке пишутся согласно морфологическому принципу, согласно которому необходимо сохранять единообразное написание всех значащих частей слова (морфем, то есть приставок, корней, суффиксов и окончаний) , несмотря на различие в их произношении. Фонетический принцип – мечта всех школьников: как слышим, так и пишем. Так пишутся, например, приставки на з – с. Традиционный принцип написания касаются слов, которые мы называем «словарными» , их нельзя проверить правилом, слова пишутся согласно традиции. Рассмотрим принципы русской орфографии и их функции в тексте А. Алексина. В нём, как во всяком другом тексте, много слов с проверяемыми безударными гласными в корне слов: встречали, принеси, приходи и др. Это морфологический принцип орфографии. Согласно фонетическому принципу пишутся слова «вскипяченное» (предложение 26), вскочили, (№ 55). Традиционный принцип орфографии представлен словарными словами «минуту, «каникулы» . Словами с чередующимися гласными в корне «убирала» (18 предложение) , «вытираешь» (19). Иногда от одной неверно написанной буквы меняется лексическое значение слова. Например, у А. Алексина дважды встречается слово «примиряла» . Измените и на е в корне, и смысл слова станет совсем иным! Анализируя текст А Алексина, мы ещё раз убедились, что знание орфографии необходимо. Без него мы не смогли бы быстро и правильно понять прочитанное, разобраться в тех мыслях, которые хотел донести до нас автор.
1. Истинный сын с пути не собьётся - предков завет его ведёт. <em>(Айтеке Би). 2. Не пр</em><em>и</em><em>ведя народ к </em>счастью, раве достигнет целей герой? Не воздав доблестному мужу по законам, разве обретёт покой народ?! <em>(Айтеке Би). 3. </em>И храбрых джигитов в степи не счесть. <em>(Казыбек Би.) </em>
<u>Сделала только текс, таблицу надо, не надо не знаю, так что делайе сами. Удачи.</u>
ВЫСТРЕЛ<span>Стрелялись мы.
Баратынский.Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался еще мой выстрел).Вечер на бивуаке.</span>IМы стояли в местечке ***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж; обед у полкового командира или в жидовском трактире; вечером пунш и карты. В *** не было ни одного открытого дома, ни одной невесты; мы собирались друг у друга, где, кроме своих мундиров, не видали ничего.Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно50и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном черном сертуке, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. Правда, обед его состоял из двух или трех блюд, изготовленных отставным солдатом, но шампанское лилось притом рекою. Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том его спрашивать. У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы. Разговор между нами касался часто поединков; Сильвио (так назову его) никогда в него не вмешивался. На вопрос, случалось ли ему драться, отвечал он сухо, что случалось, но в подробности не входил, и видно было, что таковые вопросы были ему неприятны. Мы полагали, что на совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства. Впрочем, нам и в голову не приходило подозревать в нем что-нибудь похожее на робость. Есть люди, коих одна наружность удаляет таковые подозрения. Нечаянный случай всех нас изумил.Однажды человек десять наших офицеров обедали у Сильвио. Пили по-обыкновенному, то есть очень много; после обеда стали мы уговаривать хозяина прометать нам банк. Долго он отказывался, ибо никогда почти не играл; наконец велел подать карты, высыпал на стол полсотни червонцев и сел метать. Мы окружили его, и игра завязалась. Сильвио имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание, никогда не спорил и не объяснялся. Если понтёру случалось обсчитаться, то он тотчас или доплачивал достальное, или записывал лишнее. Мы уж это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему; но между нами находился офицер, недавно к нам переведенный. Он, играя тут же,51в рассеянности загнул лишний угол. Сильвио взял мел и уравнял счет по своему обыкновению. Офицер, думая, что он ошибся, пустился в объяснения. Сильвио молча продолжал метать. Офицер, потеряв терпение, взял щетку и стер то, что казалось ему напрасно записанным. Сильвио взял мел и записал снова. Офицер, разгоряченный вином, игрою и смехом товарищей, почел себя жестоко обиженным и, в бешенстве схватив со стола медный шандал, пустил его в Сильвио, который едва успел отклониться от удара. Мы смутились. Сильвио встал, побледнев от злости, и с сверкающими глазами сказал: «Милостивый государь, извольте выйти, и благодарите бога, что это случилось у меня в доме».Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища уже убитым. Офицер вышел вон, сказав, что за обиду готов отвечать, как будет угодно господину банкомету. Игра продолжалась еще несколько минут; но, чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканции.На другой день в манеже мы спрашивали уже, жив ли еще бедный поручик, как сам он явился между нами; мы сделали ему тот же вопрос. Он отвечал, что об Сильвио не имел он еще никакого известия.
