Ответ:
Окончил среднюю школу. Работал секретарём аулсовета, заведующим красной юртой, работником комсомольских органов, литературным сотрудником районной газеты. Происходит из рода албан[1].
В 1954-1962 годах работал диктором на Казахском радио, учителем, в 1962-1972 годах — заведующим отделом газет «Социалистік Қазақстан», «Қазақ әдебиеті», журналов «Мәдениет және тұрмыс», «Жұлдыз», в 1972-1973 годах — литературным консультантом Союза писателей Казахстана.[2]
Мукагали Макатаев родился в селе Карасаз Алма-Атинской области, у подножия пика Хан-Тенгри. Закончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор книг «Жизнь-легенда», «Жизнь-река», «Реквием Моцарта», «Избранное». Песня на его стихи «Саржайляу» стала народной. Переводил на казахский русскую классику, зарубежную литературу, в том числе Уолта Уитмена, «Божественную комедию» Данте. Его имя ставят рядом с именами Абая, Ауэзова и других классиков казахской литературы. Лауреат Государственной премии Казахстана.
Мукагали и его сверстники стали основной рабочей силой и заменили взрослых мужчин, ушедших на фронт. Они пасли скот и пахали землю, убирали урожай и молотили. Вместе с женщинами и стариками они считали себя ответственными за жизнь в тылу и очень гордились этим.
«Уже в двенадцать лет мы все могли: стоять у станков на заводе, если надо, водить обозы, защищать от обнаглевших волчьих стай овчарни аула, если надо, — размышляя о судьбе Мукагали Макатаева и детях военного времени, говорил его друг и собрат по перу Ануар Алимжанов. — Нам порою так хотелось спать, и так хотелось ощутить прохладное прикосновение к телу свежей, чистой ситцевой рубашки.
Но времени для сна не хватало, а белый ситец заменяла баранья шкура, выделанная и выскобленная руками бабушек…
Война и голод научили великой мудрости жизни — уметь отличать все съедобное: корни, листья, — уметь находить горный лук и щавель, уметь ценить вкус похожих на пуговки желтых корневищ подснежников, сваренных в кипятке и заправленных молоком… И ещё время научило нас терпению, умению ждать…
Мы умели до слез радоваться любому доброму слову, трудились, чувствуя себя счастливыми только потому, что были нужны людям, нужны своему аулу, своему колхозу. Доброта для нас была самым священным признаком человечности».
Боль за своё рано повзрослевшее поколение навсегда осталась в сердце будущего поэта и пробудила в нем чувство сострадания ко всем осиротевшим детям. От имени своих сверстников, от имени всех сирот земли Мукагали Макатаев обратился к людям в поэме «Реквием Моцарта», написанной им незадолго до смерти:
Мы сироты
Одни на свете.
Мы — не взрослые и не дети;
Нам не страшно
И нам не больно.
Шар земной
Будто мяч футбольный.
Не ругайте нас, одичалых,
Нас, к любому делу пригодных,
Нас, отчаявшихся, печальных,
Нас, бессребреников голодных.
Равнодушье преодолейте,
Нашей болью переболейте.
Нам обиду не наносите
Жалких слез над нами не лейте.
Способность сострадать, сопереживать, творить добро, быть милосердным стала главным критерием поэта в оценке человека и лейтмотивом всего творчества. Для него жизненно важно было, чтобы строки «простые как жизнь», народ понял и полюбил.
Мукагали Макатаев прожил недолгую, но яркую творческую жизнь. Больше тридцати лет он провел в родном Карасазе. Последние десять лет его жизни, исключая два года учебы в Москве, в Литературном институте, прошли в Алма-Ате. Друзья и современники ценили его оптимизм, жизнелюбие, постоянный поиск.
Где бы ему ни приходилось работать — секретарем аулсовета, заведующим «красной юртой», литературным сотрудником в районной газете, диктором Казахского радио, заведующим отделом в газетах «Социалистік Қазақстан», «Қазақ әдебиетi», журналах «Мәдениет және тұрмыс», «Жұлдыз», литературным консультантом в Союзе писателей — главным для него было как донести до читателя то, что переполняло его, не давало покоя.
