Вечером я убоюкала маленькую сестрёнку и легла спать.
Значение
слова "окно" по Далю<span><span>: "проём в стене для света", </span>далеко не исчерпывает его семантики. Окно, конечно, впускает в дом дневной свет, но в нашем сознании окна - это также еще и
глаза дома. Действительно, этимологически "окно" от "ока", поэтому, наверное, дому, </span><span><span>как одушевленному существу,</span> метафорически приписывается способность зрения. Окна смотрят,
глядят в сад, обращены в
сторону сада.</span>
Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался. Что за свинцовая полоса на небосклоне? Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза!
<span><span> Чумаков переночевал у них</span>
в
землянке, утром стал прощаться.
- Куда идешь? - спросил
Григорий.
Чумаков
ответил:
- Легкую жизнь шукать.
Может,
и ты со мной?
- Нет, топай один.
- Да, мне с вами не жить… Спаси
Христос за хлеб-соль, за приют. Нехай боженька даст вам веселой жизни, а то скучно
у вас тут. Живете в лесу, молитесь поломанному
колесу - разве это жизня?
Григорий после его ухода прожил в
дубраве еще с неделю, потом собрался в дорогу.
- Домой? - спросил у него один из
дезертиров.
Григорий чуть приметно улыбнулся:
- Домой.
<span>
- Подождал бы весны. К Первому маю
амнистию нам </span>дадут.
- Нет, не могу ждать, - сказал
Григорий и распрощался.
На следующий день он подошел
к Дону против хутора Татарского. Долго, волнуясь,
смотрел на родной двор.
<span> У крутояра лед отошел от</span> берега. Григорий бросил в воду
винтовку, наган, потом высыпал
патроны и тщательно вытер руки о полу шинели.
Ниже хутора он
перешел Дон по мартовскому льду, крупно зашагал к дому.
Еще издали он увидел на спуске к пристани
Мишатку и еле удержался, чтобы не
побежать к нему.
Мишатка обламывал ледяные
сосульки и бросал их под гору, внимательно наблюдая за ними.
Григорий подошел к спуску и, задыхаясь,
хрипло окликнул сына:
- Мишенька!.. Сынок!
Мишатка испуганно взглянул на него
и опустил глаза. Он узнал в этом бородатом и страшном человеке отца...
<span>
Все ласковые и нежные слова вылетели у</span>
Григория из памяти. Опустившись на
колени, целуя холодные ручонки
сына, он только твердил:
- Сынок... сынок...
Потом Григорий взял на руки сына.
И, жадно всматриваясь в его лицо
горящими глазами, спросил:
- Как же вы тут?.. Тетка, Полюшка
- живые-здоровые?
Не
глядя на отца, Мишатка тихо
ответил:
- Тетка Дуня здоровая, а Полюшка
померла осенью... От глотошной. А дядя Михаил на службе...
Сбылось
то немногое, о чем бессонными
ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына...
Это было все, что осталось у него
в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим
<span>огромным, сияющим под холодным солнцем
миром. <span> </span></span></span>