Согласно римскому преданию, последний, седьмой царь Древнего Рима в 534—509 г. до н. э. Известен своей тиранией. Был изгнан из Рима.
Сразу после своего избрания на царство Луций Тарквиний окружил себя ликторами и начал проводить политику репрессий против приверженцев погибшего Сервия Туллия. Численность сената, рассчитывавшего на то, что Луций Тарквиний вернёт патрициям былые привилегии, сократилась в результате козней и доносов почти вдвое. Царь не только не пополнял его, но и стал созывать как можно реже. Функции сената фактически заменил совет приближённых царя.
В изгнании Луций Тарквиний пытался заручиться поддержкой этрусских и латинских царей, убеждая их в том, что Рим хочет распространить республиканское правление по всему Лацию. Этрусский царь Ларс Порсена, на которого Луций Тарквиний рассчитывал больше всего, несмотря на победы над римлянами, вынужден был заключить с республикой мирный договор. Луций Тарквиний сумел настроить против Рима латинян, однако в битве при озере Регил в 496 г. до н. э. союзное войско было побеждено римлянами. В битве погибли все оставшиеся сыновья Тарквиния. Бывший царь был вынужден бежать в греческую колонию Кумы к царю Аристодему, где и скончался в 495 г. до н. э.
Тут в основном играют два фактора:
1) Патриотический подъем среди населения воюющих стран в 1914 году. Он наблюдался повсеместно - в Германии, Франции, Англии, России. Даже на родине бравого солдата Швейка было нечто подобное, хотя и в меньшем масштабе. В Петрограде проходили шествия и митинги, народ ратовал за скорую победу. Берлин тоже в стороне не остался - особенно учитывая то, насколько милитаризовано было немецкое общество.
Германией, кстати, этот "немецкий мир" не ограничивался - множество немецкоязычных молодых людей воспринимали войну как шанс чего-то добиться в жизни. Среди них был и 25-летний Адольф Гитлер, австриец, записавшийся в немецкую армию. Социал-демократические партии не могли оставаться в стороне - их электорат ратовал за войну, забыв о революции и социализме. Осудить патриотический подъем означало оттолкнуть от себя простых людей - например, рабочих многочисленных военных заводов, которые процветали на волне первичных ассигнований стран на военные нужды.
2) Личная заинтересованность. Этот фактор весьма неоднозначен и требует объяснения. Во-первых, сложно представить, чтобы фракция рейхстага выступила против войны официально. Германская Империя не была государством, где подобное поведение общественных деятелей поощрялось, так что при подобном выступлении эти деятели могли быть подвергнуты преследованию разного рода, и заседали бы далее в тюрьме, а не в рейхстаге. Или в эмиграции.
Во-вторых, победа Германии сулила немецким социалистам куда больше выгод, чем ее поражение. Они не были революционерами, подобно Ленину.
А теперь про аргументы. Здесь все очень плоско и стандартно - мы не виноваты, что началась война, но теперь нужно объединиться во имя победы, иначе нас всех поработит русский деспотизм азиатского толка. Так что давайте защищать национальную культуру. Фактически, эти же самые слова могли быть сказаны любым представителем партий правого крыла Рейхстага. Социал-демократы просто переняли их риторику, снабдив ее небольшим вступлением относительно того, что "в принципе" они были против войны.
Отступление русских войск в глубь страны вызывало недовольство в армии и в народе. Отсутствие единого командования войсками, разногласия между Барклаем де-Толли и Багратионом по вопросу о дальнейших военных действиях еще более осложняли положение.
Народ и армия требовали единого и полномочного командования, способного изменить ход войны. Уступая общественному мнению, царь назначил главнокомандующим русской армией М. И. Кутузова, что явилось важнейшим событием Отечественной войны 1812 года. Отказ от генерального сражения под Смоленском окончательно подорвал авторитет Барклая. Многие открыто называли его изменником. В этих условиях был необходим единый главнокомандующий, пользующийся авторитетом и в обществе, и в солдатской среде. Александр I под давлением общества назначил главнокомандующим М. И. Кутузов, хотя и недолюбливал его после поражения под Аустерлицем.
<span>Несмотря на тяжелую обстановку, в которой Кутузову пришлось командовать русской армией, его никогда не покидала уверенность в победе над врагом. «Надеюсь исправить дела к чести России»
</span>
<span>Вначале 1848 г. Европа вступила в бурный период революций и революционных выступлений, охвативших огромную территорию от Парижа до Будапешта, от Берлина до Палермо. Различные по своим целям и задачам, все эти события характеризовались активным участием широких народных масс, явившихся главной движущей силой этих выступлений и вынесших на себе основную тяжесть борьбы.
</span>
Андрей Рублев воспринял традиции классицизма византийского искусства 14 в. , которое он знал по работам греческих мастеров, находившихся в Москве, и особенно по созданиям Феофана Грека московского периода (Донская икона Богоматери, иконы Деисуса в Благовещенском соборе) . Другим важным истоком формирования искусства Андрея Рублева является живопись московской школы 14 в. с ее проникновенной душевностью и особой мягкостью стиля, опирающаяся на традиции владимиро-суздальской живописи 12 — нач. 13 вв.
Образы Андрея Рублева в целом адекватны образам византийского искусства ок. 1400 и первой трети 15 в. , но отличаются от них большей просветленностью, кротостью и смирением; в них нет ничего от аристократического благородства и интеллектуального достоинства, воспеваемых византийским искусством, зато предпочтение отдается скромности и простоте. Лица — русские, с некрупными чертами, без подчеркнутой красивости, но всегда светлые, благообразные.
<span>О жизни иконописца Дионисия мы знаем гораздо больше, чем о его гениальных предшественниках — Феофане Греке и Андрее Рублеве. Дионисий достиг славы при жизни. Так случилось, что творчество талантливого иконописца любил государь «всея Руси» Иван III. После падения Византии Русское государство стало центром православия: славянский мир с надеждой и упованием смотрел на Восток. Московскому князю сулили корону византийских императоров. «Москва — третий Рим», — говорили в столице Руси. Московский митрополит обращался к Ивану III: «Государь и самодержец всея Руси», «новый царь Константин». Дотошные исследователи родословий выводили происхождение московских князей через Рюрика от великого римского императора Августа. В конце концов Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софии Палеолог, на русском гербе изобразили двуглавого византийского орла. Так слились воедино прошлое величие Византии и энергия, сила возрождающейся из пепла войн, распрей Руси. Главное, чем тогда дышала страна, — освобождение от монголо-татарского ига. Разве не истинный праздник в родной стороне? Вот в такое время освобожденной, обновляемой Руси как нельзя кстати пришелся светлый талант Дионисия — его умение создавать праздничный настрой духа, его сочные краски.</span>