Ответ:
Раньше всего я уложил на плоту все доски, какие нашлись на корабле; потом взял три сундука, принадлежавших нашим матросам, взломал замки и выбросил все содержимое. Потом я отобрал те вещи, которые могли понадобиться мне больше всего, и наполнил ими все три сундука. В один сундук я сложил съестные припасы: рис, сухари, три круга голландского сыру, пять больших кусков вяленой козлятины, служившей нам на корабле главной мясной пищей, и остатки ячменя, который мы везли из Европы для бывших на судне кур; кур мы давно уже съели, а немного зерна осталось. Этот ячмень был перемешан с пшеницей; он очень пригодился бы мне, но, к сожалению, как потом оказалось, был сильно попорчен крысами.
После долгих поисков я нашел ящик нашего плотника, и это была для меня поистине драгоценная находка, которой я не отдал бы в то время за целый корабль, наполненный золотом. Я поставил на плот этот ящик, даже не заглянув в него, так как мне было отлично известно, какие инструменты находятся в нем. Теперь мне оставалось запастись оружием и зарядами. В каюте я нашел два хороших охотничьих ружья и два пистолета, которые я уложил на плоту вместе с пороховницей, мешочком дроби и двумя старыми, заржавленными шпагами.
Теперь мне предстояло осмотреть окрестности и выбрать себе удобное местечко для жизни - такое, где я мог бы сложить все свое имущество, не боясь, что оно погибнет. Я все еще не знал, куда я попал: на материк или на остров. Живут ли здесь люди? Водятся ли здесь хищные звери? В полумиле от меня или немного дальше виднелся холм, крутой и высокий. Я решил подняться на него, чтобы осмотреться кругом. Взяв ружье, пистолет и пороховницу, я отправился на разведку.
После этого я принялся строить себе палатку. Я сделал ее из паруса и жердей, которые нарезал в лесу. В палатку я перенес все, что могло испортиться от солнца и дождя, а вокруг нагромоздил пустые ящики и сундуки, на случай внезапного нападения людей или диких зверей. Вход в палатку я загородил снаружи большим сундуком, поставив его боком, а изнутри загородился досками. Затем я разостлал на земле постель, положил у изголовья два пистолета, рядом с постелью - ружье и лег.
<span>Одним из сильнейших моментов романа «<em>Преступление и наказание</em>» является его эпилог. Хотя, казалось бы, кульминация романа давно прошла, и события видимого «физического» плана уже произошли (задумано и содеяна страшное преступление, совершено признание, приведено в исполнение наказание), на самом деле только в эпилоге роман достигает своего подлинного, духовного пика. Ведь, как выясняется, совершив признание, Раскольников не раскаялся. «Вот в чем одном признавал он свое преступление: только в том, что не вынес его и сделал явку с повинною», — пишет <em>Достоевский</em> о настроении Родиона в тюрьме. Чувство собственной правоты не пошатнулось в нем, он лишь возненавидел свою слабость. Но тут начинают происходить необъяснимые с человеческой точки зрения вещи: сокамерники-осужденные почему-то проникаются беспричинной неприязнью к Родиону, хотя их преступления порой ужаснее; да и особо не знакомы они с Раскольниковым, чтобы так его невзлюбить! В то же время они едва ли не плачут от восхищения, благоговейно глядя на <em>Соню</em>, приходящую навестить <em>Раскольникова</em>; хотя, опять-таки, они ведь и ее не знают вовсе! В конце концов каторжные с криком «Безбожник!» бросаются на Родиона, избивают его, и лишь охранник предотвращает кровопролитие… Что происходит? Почему? Ответ приходит <em>Родиону</em> во сне про непонятную эпидемию, погубившую человечество. Якобы появились какие-то новые микроскопические трихины, и «люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватым и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные». Проснувшись, Раскольников еще не осознает, но уже душой чувствует то, что так же бессознательно возненавидели в нем заключенные: он болен той самой заразой! И имя ей — безверие, нелюбовь, гордыня, презрение к людям! И когда Раскольников в очередной раз видит Соню, душа его наконец-то просыпается, и открывшиеся заново глаза наполняются слезами, и неизъяснимая боль, но уже не беспросветная, а свет дарующая, бросает его к Сониным ногам в рыданиях, и эти рыдания очищают его мятежное сердце!</span>Вот истинная кульминация романа! Вот оно — торжество пресвятой любви и веры! Вот оно — настоящее раскаяние, дающее уверенность в спасении всякого грешника! Здесь, в эпилоге, между строк звучат самые светлые, жизнеутверждающие аккорды, знаменующие духовное возрождение героя, здесь в полной мере раскрывается глубокая убежденность великого человеколюбца Достоевского в том, что в каждом человеческом сердце теплится Божественная искра.
Здорово, когда человек с гордостью может сказать, что его дом – это могучая крепость, которая охраняет его не только от непогоды, но и от недоброжелателей, дурных мыслей, душевного беспорядка. На минутку представьте себе любящего хозяина своего жилища, который вернулся из дальних странствий. Только повернув ключ в замочной скважине двери своего дома, он чувствует что-то, что будоражит его сознание и душу. Это внутреннее волнение перед встречей с родными стенами. Но у всех ли людей стены дома, в котором он проводит большую часть своей жизни, вызывают такой трепет и любовь? Все ли могут восхититься тем, что рабочий день уже подходит к концу и можно, наконец, убежать домой? Я думаю, что так могут не все. Так в чем же дело? Почему одним людям мила маленькая уютная квартирка с давним ремонтом, а вторые не уживаются в роскошном особняке в престижном районе города? Я уверен, что все дело в атмосфере дома. И то, какой она будет, легкой или тяжелой зависит напрямую от нас, хозяев наших домов. В русской литературе много примеров к проблеме любви к своему дому. Одним из них является произведение Ивана Гончарова «Обломов». Мы помним, что главный герой этого романа Илья Обломов снимал квартиру в Петербурге, в которой царил хаос и беспорядок. Даже слуга Ильи Ильича Захар ничего не старался делать в ней. Причины этого беспорядка, по моему мнению, исходили от того, что в душе главного героя тоже не было порядка. А по-настоящему любил Илья только свой старый дом. Дом, где он провел свое детство, где его нянчила теперь уже покойная мать, где он мог бегать и играть со своим другом. То есть он любил атмосферу, созданную не им самим, а его любящей семьей. Я думаю, что только дом из детства для Обломова был той самой крепостью
Двор укрытый снегом можно сравнить с :
ребенком, спящим под одеялом
С солнцем, скрытым облаками
со столом, с накрытой скатертью
Ель, спящую под снежным одеялом можно сравнить с:
Убранной в чехол гитарой\пианино\мебелью
Котенком, спящим в утробе матери
Этот случай произошёл в тихую зимнию ночь... Метель котороя длилась 2 дня наконец утихла. Однако на улице было много снега и не было прохожих. Изредка какая нибудь машина проезжала по пустынной дороги. В доме по воле случая кроме меня никого небыло. Только ночь и редкие машины стремительно проносящие в снежную даль. Тишина... Даже слишком тихо. Тишина пугает человека привыкшего к шуму. Сводит с ума. Обстановка накаляется... И вдруг резкий звук выводит из простракции. Оборачиваясь на шум замечаешь... упавшую картину...