<em>Финикия отгорожена от Передней Азии гористым хребтом. Побережье здесь скалистое, а полоска плодородной земли совсем узкая, почти непригодна для земледелия. Главное богатство стране давало море. Вдоль побережья находились города, расположенные почти на берегу: Библ, Сидон и Тир. По узким дорогам, проложенным вдоль побережья, двигаясь с севера на юг и обратно торговые караваны. Плодородной почвы в Финикии было сравнительно мало, поэтому полеводство развивалось слабо, зато распространено было садоводство. Города и селения располагались по береговой линии, что было связано с основными занятиями финикийцев – мореплаванием, рыболовством и торговлей. Эти особенности экономики определялись природными условиями и климатом страны. </em>
<em>Финикийцев можно назвать открывателями новых земель, потому что главным направлением внешней политики финикийских правителей всегда оставалось развитие торговли, открытие и освоение новых земель. Строя на этих землях портовые города-колонии, финикийцы использовали их в качестве форпостов для морских экспедиций. Финикийские мореплаватели на веслах и под парусами смело выходили за пределы Средиземного моря, прокладывали новые пути как на запад, так и на восток.</em>
Меншиков
<span>Долгорукий </span>
<span>Бирон </span>
<span>Разумовский </span>
<span>Орлов </span>
<span>Зубов. Если я не ошибаюсь, то так)</span>
Грановитая палата точно в Москве, а не в СПб.
Меотская культура складывается в VIII—VII веков до н. э. и она своими корнями уходит в эпоху бронзы. Основой хозяйства меотских племен было земледелие. Они выращивали пшеницу, ячмень, просо, чечевицу, рожь, лен. Большое значение также имело скотоводство — разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей.
Меоты знали развитое ремесленное производство и металлургию, их керамика пользовалась спросом у соседних оседлых и кочевых племен. Меоты, находившиеся на торговых путях из античного мира к скифо-сарматским номадам, выступали и в качестве торговых посредников
дроновскую культуру, как правило, относят к индоиранцам[23].
Судя по заимствованиям в финно-угорских языках, Е. А. Хелимский считает представителей андроновской культуры носителями четвёртой, ныне исчезнувшей ветви индоиранских языков.[24]
В. В. Напольских полагает, что заимствования в финно-угорских языках свидетельствуют о языке именно индоарийского типа. Есть свидетельства о контактах с прафинно-угорским ещё праарийского языка, которые продолжились и позже. Язык андроновцев, предположенный Хелимским, на самом деле почти ничем не отличается от индоарийского. Сам термин «андроновский» неудачен, поскольку в западных финно-угорских языках есть заимствования того же рода, источником которых могли быть в целом степные культуры срубно-андроновского круга. Смену и ассимиляцию носителей индоарийского языка носителями восточноиранских языков Напольских соотносит с распространением культур валиковой керамики в финале андроновской эпохи.[25]
Ряд учёных отрицает принадлежность андроновской культуры к индо-иранской общности (не исключая её иранского происхождения). Приводятся следующие аргументы:
В степи к югу от Амударьи полностью отсутствуют характерные для андроновской культуры захоронения с использованием деревянной облицовки.
Л. С. Клейн (1974) и Брентьес (1981) отмечают, что андроновская культура является слишком поздней, чтобы дать начало распространению ариев до Митанни к XV—XVI векам до н. э. С другой стороны, Д. Энтони и Виноградов (1995) датировали колесницу классического типа в захоронении синташтинской культуры в районе Кривого озера (Челябинская область) 2000 годом до н. э.
Дж. П. Мэлори указывает на сложность экспансии от Андроново до Северной Индии.