Во-первых, теория Раскольникова не может быть воплощена в жизнь, так как соединяет в себе несоединимые цели и средства. Как ехидно замечает Свидригайлов, «в теории ошибочка вышла» (5, V). Сверхчеловек, по мнению главного героя, должен так вмешаться в судьбу человечества, чтобы пусть жестокими, кровавыми, безнравственными средствами, но добиться воцарения в мире нравственности и справедливости. За идеей о «всеобщем благе» в теории Раскольникова проступает «идея Наполеона» — одного избранника, стоящего над человечеством и предписывающего всем свои законы. Однако по-настоящему встать над людьми Раскольникову не удается, потому что имеет в душе прекрасное качество — человеколюбие. Раскольников, несмотря на презрение к «муравейнику» , не может равнодушно пройти мимо пьяной девочки на Конногвардейском бульваре, хотя потом сам ругает себя: «Разве не чудовищно, что давеча я ввязался в историю с девочкой... » (1, IV). Крушение теории Раскольникова началось, когда Соня в ответ на его признание в убийстве заплакала: её слёзы перевесили в душе героя всю «логику идеи» (5, IV).
Во-вторых, униженные и оскорблённые, ради которых главный герой задумал стать сверхчеловеком и облагодетельствовать мир, отвергают его благодеяние. Раскольников, кроме старухи процентщицы, неожиданно убивает кроткую и безответную Лизавету, так что «простая арифметика» не срабатывает. Когда убийца объясняет Соне мотивы своего преступления («Я ведь не человека убил, а вошь!») , она не понимает их и восклицает: «Это человек-то вошь! » (5, IV). Соня не принимает бунта Раскольникова, она не хочет избавления любой ценой, и поэтому она — личность. По мысли Достоевского, она воплощает в романе народное начало: терпение, смирение, безмерную любовь к человеку и Богу. Только народ (в образе Сони) может осудить «наполеоновский» бунт Раскольникова, заставить его подчиниться нравственному суду совести и пойти на каторгу — «страдание принять» (5, IV).
В-третьих, Достоевский сталкивает своего героя с людьми, разделяющими его мнение насчёт сверхличности и толпы. Первым «теоретиком» становится предполагаемый жених Дуни — Пётр Петрович Лужин, который рассуждает: «Наука говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо всё на свете на личном интересе основано» (2, V). С точки зрения Лужина, чтобы в государстве было больше счастливых людей, нужно поднять уровень зажиточности. Так как основой экономического прогресса является личная выгода, то каждый должен о ней заботиться и обогащаться, не беспокоясь сильно о любви к ближнему и о других романтических бреднях. Лужинский призыв к личной наживе — логическое продолжение идеи Раскольникова — «сильному всё позволено» . Главный герой понимает это и формулирует аккуратному и самодовольному Петру Петровичу суть его «экономической» теории: «Доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей резать можно... » (2, V). <span>В-четвёртых, против теории Раскольникова восстаёт «натура человеческая» . Почему личность всякого человека священна? Логически доказать эту истину невозможно — таков нравственный закон, закон человеческой совести. Сразу после убийства главный герой не испытывает раскаяния, но очень быстро начинает чувствовать себя как бы «отрезанным» (2,11) от людей. Холодное отчуждение царит у него в душе даже по отношению к близким родственникам: с любимой матерью он чувствует себя неловко, скованно. Собственная совесть, по убеждению Достоевского, мстит ему за нарушение нравственного закона.</span>
