Большинство людей в нашей стране работают пять дней в неделю, но студенты и школьники всегда работали шесть дней в неделю. Только недавно некоторые школы начали учиться только пять дней в неделю, но это в основном относится к начальной школе. Я учусь в одиннадцатом классе, так что мне приходится ходить в школу шесть дней в неделю. Воскресенье -- мой единственный выходной.
Я очень люблю воскресенье. Никуда не нужно торопиться, после всех будничных дел можно идти куда хочешь. В этот день я просыпаюсь позже обычного. По телевизору в воскресенье утром всегда есть какая-нибудь интересная программа, так что я смотрю ее до завтрака. В воскресенье у нас на завтрак бывает какое-нибудь особенное блюдо, торт или булочки, и все пьют по две чашки чая вместо одной. С другой стороны, в воскресенье мне приходится мыть посуду, так как я не могу сказать, что опаздываю в школу.Ну и всё сама можешь придмать дальше это писала Ангелок675
Классицизм - одно из важнейших направлений литературы прошлого. Утвердив себя в трудах и творчестве многих поколений, выдвинув блестящую плеяду поэтов и писателей, классицизм оставил такие вехи на пути художественного развития человечества, как трагедии Корнеля, Расина, Мильтона, Вольтера, комедии Мольера и многие другие литературные произведения. Сама история подтверждает жизнеспособность традиций классицистической художественной системы и ценность лежащих в ее основе концепций мира и человеческой личности, прежде всего характерного для классицизма нравственного императива.
Бесспорно, классицизм не оставался всегда и во всем тождественным самому себе. Как всякому значительному явлению человеческой культуры ему была присуща напряженная диалектика развития. Это особенно очевидно, если рассматривать классицизм в перспективе его трехвекового существования и в разных национальных вариантах, в каких он является нам во Франции, в Германии и в России. Делая свои первые шаги в XVI веке, то есть в пору зрелого Возрождения, классицизм впитал и отразил атмосферу этой революционной эпохи, и в то же время он нес в себе новые тенденции, которым суждено было энергично проявиться лишь в следующем столетии. Ученые справедливо делают акцент на преемственной связи классицизма XVII столетия с широким кругом идейно-эстетических концепций Возрождения. И вместе с тем XVII век, с присущей ему усложненностью и противоречивостью исторического процесса, уже ломает прежние представления о мире и человеке, определяя характер и пути развития культуры в целом и классицизма в частности как одного из ведущих художественных направлений эпохи. Тогда же явственно вырисовывается различие судеб классицизма в отдельных странах, его национальная специфика.
Бесспорным является тот факт, что классицизм является одним из наиболее изученных и теоретически продуманных литературных направлений. Но, несмотря на это, его детальное изучение до сих пор является чрезвычайно актуальной темой для современного исследователя, во многом вследствие того, что она требует особой гибкости и тонкости анализа. Это вызвано в первую очередь сложной динамикой разнообразных литературных течений эпохи возникновения классицизма, а также условностью данных исследователями 18 века схематизирующих классификаций. Формирование понятия о классицизме требует систематической целенаправленной работы исследователя на основе установок на художественное восприятие и выработку оценочных суждений при анализе текста. Поэтому в современной науке зачастую возникают противоречия между новыми задачами литературного исследования и старыми подходами к формированию теоретико-литературных понятий о классицизме. Данная проблема определяет необходимость теоретического и опытно-экспериментального обоснования путей формирования теоретико-литературных понятий в рамках рассмотрения классицизма как литературного направления.
В истории развития литературно-поэтических образов русалка занимает видное место. Особенно любили изображать русалок поэты-романтики, например Жуковский, и, под его влиянием, Пушкин и Шевченко.
«Русалка» — пьеса А. С. Пушкина
«Майская ночь, или Утопленница» — повесть Н. В. Гоголя
«Русалочка» — сказка Г. Х. Андерсена
«Говорящий свёрток» — сказочная повесть Джеральда Даррела
Сказка о Русалке и неверном Эндрю
(по мотивам шотландских сказок)
I
В пустынно-злой пучине океана,
Где волны тают в дали чередой,
Еще со времени столь славного Дункана
Жила одна русалка под водой.
Она была прекрасна: плечи, руки
Скрывались в мягком золоте кудрей,
И песен ее трепетные звуки
Влекли в страну кудесников и фей.
Она умела притворяться камнем,
Волной, туманом, берегом родным,
Цветком невиданным, далеким замком славным
И флагами манить во власть глубин.
В мгновение тюленем обращалась,
Скользила по уступам, как волна,
На аметисты, жемчуг рассыпалась.
И лишь любви не ведала она.
II
На самом краешке холодного залива,
На самом севере шотландских берегов
Стояла хижина, и жил в ней сиротливо,
Бесславно Эндерью - бедняк из бедняков.
Метель ломилась в дом его безвестный,
Стоящий на тугом ветру у скал,
И суп, безвкусный, как вода, и пресный
Он ложкой треснутой по вечерам хлебал.
Того, кто может с голодом смиряться,
Давно манила тишина могил –
Хотел он было с жизнью попрощаться,
Да песню вдруг услышал и застыл.
Сначала показалось – шум прибоя,
Где белые моржи на гальке спят,
Но вот блеснуло что-то голубое
На выступе, переходящем в скат.
III
Русалка пела. Хвост ее серебрян
На скудном солнце равен был слюде.
Она волос едва касалась гребнем,
И дивный звон развеялся везде.
Угрюма и черна, навстречу ветру
Волны чудовищной разверзлась бездна-пасть.
Русалка смолкла, глянула на Эндрю,
И оба сердца охватила страсть.
Потом они встречались ежедневно
И еженощно месяц стерегли:
За тучами сама Луна-царевна
Краснела от русалочьей любви.
IV
Когда подули нежные зефиры,
И солнце раскалилось до бела,
Топазы, изумруды и сапфиры
Русалка в горсти Эндрю принесла.
И зажил тот беспечно и богато,
На озере построил чудо-дом,
Всем фрейлинам дарил морское злато
И звал гостить принцессу с королем.
Теперь он реже виделся с любимой,
Земные девушки казались красивей.
Морской русалочьей душе ранимой
Все горше становилось, тяжелей:
«Видать, забыл ты горести людские!
Из сотни слов моих внемли одним:
О, Эндрю, камни не дари морские
Красавицам-соперницам моим! »
V
Забылось нежное русалочье свиданье,
Опять он пир роскошный закатил,
И в тот же вечер самой знатной даме
Он самый крупный камень подрил.
И утром приплыла русалка в лодке,
Как только море встретило рассвет,
Шептала Эндрю ласково и кротко:
«Я увезу тебя с собой в Дункансби-Хед.
Там у меня хранится чудо-диво!
Сундук сапфиров глаз твоих синей,
Богатства Пентленд-Фертского пролива
И затонувших славных кораблей! »
Как ветер лодка шла по глади моря,
Ключом скрипичным якорек блеснул…
Дивясь сокровищам своим и шаг ускоря,
Вошел в пещеру Эндрю. И заснул.
VI
Когда проснулся же, увидел груду
Сияющих сокровищ из пучин.
И думал Эндерью, еще не веря чуду,
Что все не сможет унести один.
Но тут заметил Эндрю, холодея,
Что к сводам он прикован навсегда.
У входа бледная, как злая фея,
Русалка хмурилась в короне изо льда.
Взмолился Эндрю: «Милая, одна ты
Любила пламенно и преданно. Теперь,
Как прежде бурные свои смени раскаты
Грозы на нежность! я люблю, поверь! »
Русалка молча сдернула корону –
Достоинство подводных королей.
Осколки загудели, вторя стону:
«Не мил я, так себя хоть пожалей! »
VII
«О, Эндрю, мне теперь себя не жалко!
В последний раз я вижу эту высь… »
Раскинув руки, бросилась русалка
С обрыва. Волны кровью разошлись.
Несчастный узник безнадежно слушал,
Как ветер продолжал еще шептать:
«Невидимые цепи ты разрушил,
Но эту цепь тебе не разорвать!»
