По пустынным залам бродили два посетителя с испуганными, встревоженными лицами.
- Эт-то... забавно. Интер-ресно, - говорили они, пугливо косясь на стены. - Как тебе нравится вот это, например?
- Что именно?
- Да вот там висит... Такое, четырехугольное.
- Там их несколько. На какую ты показываешь? Что на ней нарисовано?
- Да это вот... такое зеленое. Руки такие черные... вроде лошади.
- А! Это? Которое на мельницу похоже? Которое по каталогу называется "Абиссинская девушка"? Ну, что ж... Очень мило!
Один из них наклонился к уху другого и шепнул:
- А давай убежим!..
Я остался один.
Так как мне никто не мешал, я вынул записную книжку, сел на подоконник и стал писать рецензию, стараясь при этом использовать лучшие стороны своего характера и оправдать доверие нашего передового редактора.
- "Открылась выставка "Ихневмон", - писал я. - Нужно отдать справедливость - среди выставленных картин попадается целый ряд интересных удивительных вещей... Редактор сказал мне:
- Сегодня открывается выставка картин неоноваторов, под маркой "Ихневмон". Отправляйтесь туда и напишите рецензию для нашей газеты.
Я покорно повернулся к дверям, а редактор крикнул мне вдогонку:
- Да! забыл сказать самое главное: постарайтесь похвалить этих ихневмонов... Неудобно, если газета плетется в хвосте новых течений и носит обидный облик отсталости и консерватизма.
Я приостановился.
- А если выставка скверная?
- Я вас потому и посылаю... именно вас, - подчеркнул редактор, - потому что вы человек добрый, с прекрасным, мягким и ровным характером... И найти в чем-либо хорошие стороны - для вас ничего не стоит. Не правда ли? Ступайте с Богом.
Когда я, раздевшись, вошел в первую выставочную комнату, то нерешительно поманил пальцем билетного контролера и спросил:
- А где же картины?
- Да вот они тут висят! - ткнул он пальцем на стены. - Все тут.
- Вот эти? Эти - картины?
Стараясь не встретиться со мной взглядом, билетный контролер опустил голову и прошептал:
<span> - Да.
</span><span>Обращает на себя внимание любопытная картина Стулова "Весенний листопад". Очень милы голубые квадратики, которыми покрыта нижняя половина картины... Художнику, очевидно, пришлось потратить много времени и труда, чтобы нарисовать такую уйму красивых голубых квадратиков... Приятное впечатление также производит верхняя часть картины, искусно прочерченная тремя толстыми черными линиями... Прямо не верится, чтобы художник сделал их от руки! Очень смело задумано красное пятно сбоку картины. Удивляешься - как это художнику удалось сделать такое большое красное пятно. </span><span>
</span>
Соня Мармеладова – героиня романа Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». Бедность и крайне безнадежное семейное положение вынуждают эту молодую девушку зарабатывать на панели.Читатель впервые узнает о Соне из адресованного Раскольникову рассказа бывшего титулярного советника Мармеладова – ее отца. Алкоголик Семен Захарович Мармеладов прозябает вместе с женой Катериной Ивановной и тремя маленькими детьми – жена и дети голодают, Мармеладов пьет. Соня – его дочь от первого брака – живет на съемной квартире «по желтому билету». Мармеладов объясняет Раскольникову, что она решилась пойти на такой заработок, не выдержав постоянных упреков чахоточной мачехи, называвшей Соню дармоедкой, которая «ест и пьет и теплом пользуется». На самом деле это кроткая и безответная девушка. Всеми силами она пытается помочь тяжело больной Катерине Ивановне, голодающим сводным сестрам и брату и даже своему непутевому отцу. Мармеладов рассказывает, как он обрел и потерял работу, пропил новый, купленный на деньги дочери мундир, после чего ходил просить у нее «на похмелье». Соня ни в чем его не упрекнула: «Тридцать копеек вынесла, своими руками, последние, все что было, сам видел… Ничего не сказала, только молча на меня посмотрела».Первое описание Софьи Семеновны автор дает позже, в сцене исповедования раздавленного лошадью и доживающего последние минуты Мармеладова: «Соня была малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами». Узнав о происшествии, она прибегает к отцу в своей «рабочей одежде»: «наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся в своем особом мире, с ярко и позорно выдающеюся целью». Мармеладов умирает у нее на руках. Но даже после этого Соня посылает младшую сестру Поленьку догнать Раскольникова, который пожертвовал свои последние деньги на похороны, чтобы узнать его имя и адрес. Позже она наведывается к «благодетелю» и приглашает его на поминки отца.<span>Еще один штрих к портрету Сони Мармеладовой – ее поведение при происшествии на поминках. Ее незаслуженно обвиняют в краже, и Соня даже не пытается защититься. Вскоре справедливость восстановлена, однако сам инцидент доводит ее до истерики. Автор объясняет это жизненной позицией своей героини: «Соня, робкая от природы, и прежде знала, что ее легче погубить, чем кого бы то ни было, а уж обидеть ее всякий мог почти безнаказанно. Но все-таки, до самой этой минуты, ей казалось, что можно как-нибудь избегнуть беды – осторожностию, кротостию, покорностию перед всем и каждым».</span>
Традегия в том, что у него была единственная любимая дочь — разумная и проворная Дуня, помогавшая отцу в работе на станции. Она была его единственной радостью, но именно она принесла своему отцу «седину, глубокие морщины давно не бритого лица» и «сгорбленную спину» , буквально три или четыре года превратили «бодрого мужчину в хилого старика» . В конце своей жизни станционный смотритель оказался брошенным своей дочерью, хотя он сам никого в этом не винит: «...от беды не отбожишься; что суждено, тому не миновать» .
Его любимица с детских лет умела кокетничать, разговаривала «безо всякой робости, как девушка, видевшая свет» , и этим привлекала проезжих молодых людей, а однажды она сбежала от отца с проезжим гусаром. Самсон Вырин сам разрешил Дуне прокатиться с гусаром до церкви: «нашло на него ослепление» , а потом «сердце его начало ныть, ныть, и беспокойство овладело им до такой степени, что он не утерпел и пошел сам к обедне» . Дуни нигде не было, а вернувшийся вечером ямщик сообщил: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром» . Старик заболел от этого известия и оттого, что узнал, что гусар притворился больным и уже тогда задумал увезти Дуню.
Самсон Вырин поехал в Петербург в надежде отыскать и забрать свою дочь, но ротмистр Минский не отдал ему Дуню и выставил его за дверь, сунув за рукав деньги. Вырин предпринял еще одну попытку увидеть дочь, но Дуня, увидев его, упала в обморок, а Минский опять выгнал его. В трагической судьбе станционного смотрителя
виновато и сословное деление общества, позволяющее высшим чинам жестоко и грубо обращаться с людьми низших чинов.