Змея,ёж, моя ,хвоя,ёлка, ящик, яблоко,яд,язык,яма,яхта, ярко, ястреб,юбилей,юбка,я,юла,давление............
Мама купила свежее молоко. Собака утром мне принесла газету. Я пошел к. другу и нажал кнопку звонка. Мама и папа мне купили канцелярские принадлежности . Мы шьем швейной иглой на уроке труда. Я уволилась об иглу ежа. Мне нравится животное осел. Мой папа слишком упрямый человек. Хвост лошади очень пушистое. Космонавты полетели в ракете в космос. Бабушка очень долго стояла в очереди. Вот пойдут предложения или нет?
За окном смеркалось. Снег все идет и идет. Вскоре все замело и снег слегка блестел от бледного света луны... Зимние сумерки так красивы, что ничего не сравнится с этой красотой. Одним словом- восьмое чудо света.
3. Р.п. трехсот двенадцати Д.п. тремстам двенадцати Т.п тремястами двенадцатью
4.Р.п. восьмиста...Т.п Восьмистами шестьюдесятью семью
5.И.п.Сто сорок девять,восьмиста Р.п.ста сорока девяти Д.п ста сорока девятиТ.п. ста сорока девятью П.п о ста сорока девяти
7 И.п.Двести восемнадцатьР.п двухсот восемнадцати Д.п двумстам восемнадцати Т.п.двумястами восемнадцатью П.п О двухстах восемнадцати
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты она в первый раз живо представила себе то, что ожидает её там, на бале, в освещенных залах, — музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что её ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что её ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале, и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но, к счастью её, она почувствовала, что глаза её разбегались: она ничего не видала ясно, пульс её забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у её сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала её смешной, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И это-то была та самая манера, которая более всего шла к ней.
