Если при Директории окрепла власть банкиров и промышленников,то почему они впоследствии те и другие выступили против нее и подде
Если при Директории окрепла власть банкиров и промышленников,то почему они впоследствии те и другие выступили против нее и поддержали Напалеона Банопарта
За два года, прошедшие между 18 фрюктидора V года (1797 г.) и осенью 1799 г., обнаружилось, что Директория потеряла всякую классовую опору. Крупная буржуазия мечтала о диктаторе, о восстановителе торговли, о человеке, который обеспечит развитие промышленности, принесет Франции победоносный мир и крепкий внутренний «порядок»; мелкая и средняя буржуазия - и прежде всего купившее землю и разбогатевшее крестьянство - желала того же; диктатором мог быть кто угодно, только не Бурбон.
Парижские рабочие после массового разоружения их и направленного на них свирепого террора в прериале 1795 г., после ареста в 1796 г. и казни Бабефа и ссылки бабувистов в 1797 г., после всей политики Директории, направленной всецело на защиту интересов крупной буржуазии, особенно спекулянтов и казнокрадов, - эти рабочие, продолжая голодать, страдать от безработицы и от дороговизны, проклиная скупщиков и спекулянтов, конечно, ни в малейшей степени не были склонны защищать Директорию от кого бы то ни было. Что касается пришлых рабочих, поденщиков из деревень, то для них действительно был только один лозунг: «Мы хотим такого режима, при котором едят» (un regime ou l'on mange). Эту фразу полицейские агенты Директории частенько подслушивали в предместьях Парижа и докладывали своему обеспокоенному начальству.
За годы своего правления Директория неопровержимо доказала, что она не в состоянии создать тот прочный буржуазный строй, который был бы окончательно кодифицирован и введен в полное действие. Директория за последнее время показала свою слабость и в другом. Восторги лионских промышленников, шелковых фабрикантов по поводу завоевания Бонапартом Италии, с ее громадной добычей шелка-сырца, сменились разочарованием и унынием, когда в отсутствие Бонапарта явился Суворов и в 1799 г. отнял Италию у французов. Такое же разочарование овладело и другими категориями французской буржуазии, когда они увидели в 1799 г., что Франции становится все труднее бороться против могущественной европейской коалиции, что золотые миллионы, которые Бонапарт присылал в Париж из Италии в 1796-1797 гг., в большинстве расхищены чиновниками и спекулянтами, обкрадывающими казну при попустительстве той же Директории. Страшное поражение, нанесенное Суворовым французам в Италии при Нови, смерть французского главнокомандующего Жубера в этой битве, отпадение всех итальянских «союзников» Франции, угроза французским границам - все это окончательно отвратило от Директории буржуазные массы города и деревни
Норманская теория базировалась на неверном толковании русских летописей. Согласно ей Киевская Русь была создана викингами, которые подчинили восточнославянские племена и стали господствующим классом общества во главе с Рюриковичами. Теория утверждала, что славяне не могли создать государства в силу неполноценности. Обратная же теория, антинорманская теория происхождения Древнерусского государства возникла благодаря решительному выступлению Ломоносова против теории норманской. С этого времени не прекращаются споры. Антинорманская теория, представленная Ломоносовым, базировалась на том, что варяги и норманны - это народы разные, а скандинавы были балто-славянами. Ломоносов при создании теории опирался на внутренние факторы. Стоит признать, что в его гипотезе было много домыслов и недоказанных фактов.
К середине VIII в. в Подонье и Северном Приазовье обитали покоренные еще раньше хазарами болгары. Рядом кочевали угры (предки современных венгров). В лесостепи в верховьях Северского Донца и Дона размещались поселки и городища славянских племен вятичей и северян. Хазары и северокавказские аланы вклинились в этот разноэтнический (этнос — народ) мир и подчинили его своему контролю. В конце VIII в. границы Хазарского каганата охватывали весь Северный Кавказ, Южный Крым, низовья Волги, Приазовье, Подонье, Северский Донец и доходили до славянских земель. Средневековые летописи и хроники хорошо различают народы, входившие в каганат, но часто называют всех собирательным именем — хазарами. Собственно хазары составляли небольшую часть населения. Каган управлял землями через своих наместников — тудунов. Военно-административная власть тудунов не всегда была сильной. Иногда вассальная зависимость входящих в каганат народов ограничивалась выплатой дани.
В целом Хазарский каганат представлял собой значительную военно-политическую силу. Византийские императоры вынуждены были считаться с хазарами и периодически платить им дань за сохранение мирных отношений. Каганы пытались вести самостоятельную внешнюю политику. Для того, чтобы противопоставить себя христианской Византии и мусульманским странам, в IX веке хазарская аристократическая верхушка приняла иудаизм. Были распространены династические браки между византийскими императорами и каганами. Упоминание о данном факте присутствует у византийского хрониста IX в. патриарха Никифора, «Бревиарий» 706-707 гг.: «Между тем Юстиниан (византийский император) посылает в Хазарию за своей женой Феодорой (дочь кагана) и рожденным у него от нее сыном Тиверием и венчает их на царство». Византийские инженеры помогали хазарам строить крепости на границе каганата, в частности, город Саркел на Нижнем Дону.
Крепости и укрепленные города возводились на границах Хазарии и вдоль основных торговых путей. Крупная белокаменная (т.е. построенная из известняковых плит) крепость с большими угловыми башнями и стенами высотой 10-12 метров была поставлена в верховьях Северского Донца у современного села Верхний Салтов в Харьковской области. Вокруг укрепления располагались большие поселки оседлых алан и очень крупный катакомбный могильник. Возможно, здесь находилась ставка тудуна. Подобная крепость возникла у села Маяки на Среднем Дону.
