В годы Великой Отечественной войны было написано много стихотворений, многие из которых стали песнями. Именно они поддерживали солдат на фронте, вселяли в него мужество и веру в победу.
Уже в первый месяц войны появится песня «Священная война В.Лебедева-Кумача:
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
мучителям людей!
И сколь ко добровольцами уйдет на фронт молодых парней, услышав эти строки.
В «Балладе о солдате» М.Матусовский пишет о том, что «всюду врагов своих заклятых бил солдат».
Да, действительно
Горели Днепр, Нева и Волга,
Горели небо и поля…
Одна беда, одна тревога,
Одна судьба, одна земля.
Это уже послевоенная песня «На всю оставшуюся жизнь», которую напишут П.Фоменко и Б.Вахтин..
Пройдут годы, и в послевоенное время по-прежнему будет актуальной военная тема.
Наша страна вынесла основную тяжесть в этой войне, ведь
Нет в России семьи такой,
Где б не памятен был свой герой.
Эти строчки Е.Аграновича из «Вечного огня» будут звучать в замечательном фильме «Офицеры».
И нужно не забывать то, что принесла нам не просто Великая Отечественная война, а Вторая мировая. Об этом просят Соболев В » «Бухенвальдсом набате»:
Люди мира, будьте зорче втрое,
Берегите мир, берегите мир!
и Р.Рождественский в «Реквиеме»:
Люди!
Покуда сердца
стучатся, —
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье, —
пожалуйста,
помните!
<span>Убейте </span>
войну,
прокляните
войну,
<span>люди Земли!</span>
Ответ:
Новелла "Лиценциат Видриера" посвящена горестной судьбе молодого ученого, который на время стал жертвой безумия. Ему все чудилось, что он из стекла и его могут разбить (Видриера в переводе стеклянный). Но и в таком состоянии он не утратил способности здраво рассуждать на разные темы и нередко поражал слушателей остроумием и проницательностью, так что слух о его "безумии, ответах и остроумных словцах разнесся по всей Кастилии". "Простите меня, ваша честь, - сказал однажды лиценциат Видриера приглашавшему его во дворец вельможе, - но для дворца я не гожусь: я человек робкий и льстить никому не умею". О врачах он заметил: "...никто не имеет права безнаказанно и со спокойным сердцем лишать нас жизни. Одни только врачи могут убивать, и убивают нас, не испытывая ни страха, ни сокрушения, не обнажая при этом никакого меча, кроме меча рецепта... " Зато об актерах отзывался Видриера дружелюбно, утверждая, что они "так же необходимы в государстве как леса, рощи, приятные глазу виды и вообще все предметы, доставляющие нам благородные развлечения". А когда его больно ужалила оса, и кто-то заметил, что стеклянное тело не может пострадать от укуса, Видриера сказал: "Эта оса, наверное, сплетница, а язык и жало сплетника поражают не только стеклянные, но и бронзовые тела! " И если бы не странная мания, овладевшая молодым ученым, "никто бы ни на минуту не усомнился в том, что лиценциат - один из самых умных людей на свете". Но самая печальная история стряслась с лиценциатом тогда, когда он перестал воображать себя стеклянным. Он был умен, образован, полон сил. Выдающиеся способности, а не высокая поддержка вывели в ученые люди этого крестьянского сына. Он мечтал о плодотворной работе, но столичная толпа сразу же потеряла к нему всякий интерес, как только он перестал быть шутом. И он вскоре понял, что таланты его никому в Испании не нужны. С болью в сердце вынужден он был отказаться от научных занятий и пополнить собой ряды солдат, сражавшихся во Фландрии. "Лиценциат Видриера" - одно из самых горьких произведений Сервантеса. Есть в нем, пожалуй, отзвуки личной обиды, обиды достойного, талантливого, энергичного человека, обреченного на полунищенское существование в стране, в которой процветали главным образом авантюристы и высокомерные вельможи. Вместе с тем причудливая судьба "стеклянного" лиценциата отразила и глубокий трагизм испанской жизни. По-настоящему уязвимым, беззащитным и, если угодно, "стеклянным" Видриера стал лишь тогда, когда излечился от своего недуга и превратился в нормального человека.
Объяснение:
Что такое власть? Почему на протяжении многих и многих веков
происходит борьба между людьми за право обладать ею, и в процессе этой
борьбы часто на алтарь приносят в жертву десятки, сотни, тысячи жизней и
иной раз даже свою собственную?
Оптимальным, с нашей точки зрения, является определение, данное в
«Философском словаре»: «Власть – это сила, оказывающая воздействие на
тело, душу и ум, пронизывающая их, подчиняющая другого закону своей
воли»
1
.
Власть получает видный представитель народа, и тут невольно
вспоминает мудрая народная поговорка, которая звучит так: «Из народа, как
из дерева, может получиться и дубинка, Ход исторических событий и жизнь целого государства, целого народа
во многом зависит от личности того, кто этим государством правит.
А. К. Толстого тоже интересовала тема сильной личности, наделенной
огромной властью.
Власть – страшное и тяжкое испытание, которое выдерживают
немногие. Осознание человеком того, что ему все дозволено – и казнить и
миловать – накладывает определенный отпечаток на его характер, ломает и
коверкает его нравственные критерии, его психологическое состояние.Прекрасное сравнение нашел А.К.Толстой для того, чтобы показать
происходящие роковые изменения во внутреннем и внешнем облике Иоанна:
он сравнивает его со сгоревшим зданием. Вроде бы и видно, что когда-то это
было величественное строение, но уже все покрыто мраком разрушения и в
покоях «поселилось недоброе».
С годами это «недоброе» становится властелином Иоанна, оно
подчиняет его себе, заставляет выказывать самые отвратительные черты
властной и жестокой натуры. Подчиняя себе разум царя, это «недоброе»
заставляет его быть подозрительным, недоверчивым, видеть в окружающих
только врагов и завистников, жаждущих его погибели.
Ярко и страшно проявляется жестокая натура царя на великом пире, на
котором гуляют семьсот человек. С одной стороны, А. К. Толстой показывает
ту потрясающую роскошь и богатство, в котором живет Иоанн. Так,
например, он подробно описывает смену многочисленных блюд, одним
своим экзотическим видом потрясающих воображение:
«Уже более четырех часов продолжалось веселье, а стол был только во
полустоле. Отличились в этот день царские повара. Особенное удивление
возбуждали исполинские рыбы, пойманные в студеном море и присланные в
Слободу из Соловецкого монастыря. Их привезли живых, в огромных
бочках; путешествие продолжалось несколько недель. Рыбы эти едва
умещались на серебряных и золотых тазах, которые вносили в столовую
несколько человек разом. Затейливое искусство поваров выказалось тут в
полном блеске. Осетры и шевриги были так надрезаны, так посажены на
блюда, что походили на петухов с простертыми крыльями, на крылатых
змиев с разверстыми пастями» (С.59).
За время пира прислуга несколько раз меняла платье и один их наряд
был лучше другого. Вроде бы все прекрасно. Богатство стола, льющиеся
драгоценные вина, роскошные одежды присутствующих гостей – вроде бы
все это говорило о благоденствии в государстве, о единении и «дружном
весели». Однако, сидя на пиру у Грозного, каждый гость был внутренне
