Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (по старому стилю 26 мая) 1799 года в Москве в семье нетитулованного дворянского рода.
Прадедом поэта по матери был африканец Абрам Петрович Ганнибал, являвшийся воспитанником и слугой царя Петра I. В семье, кроме Александра Сергеевича было еще несколько детей – сын Лев и дочь Ольга. С 1805 по 1810 год Пушкин проводил много времени (особенно летом) у своей бабушки в подмосковном селе Захарове. Именно бабушка наняла Арину Родионовну Яковлеву, няню, которую так полюбил юный Пушкин.
Образование и начало творческого пути
В 1811 году Пушкин учился в Царскосельском Лицее. В биографии Пушкина важно выделить, что впервые его стихи появляются в печати в 1814 году, в журнале «Вестник Европы», где публикуется его стих «К другу-стихотворцу». В этот же период поэта принимают в литературное общество «Арзамас».
Вольтер и Эварист Парни были любимыми авторами юного Пушкина.
На дальнейшее творчество молодого Пушкина огромное влияние оказали труды таких классиков русской литературы, как Батюшков, Жуковский, Фонвизин и Радищев.
Пушкин оканчивает лицей в 1817 году, и выпускается в чине коллежского секретаря 12-го класса, после чего его определяют в Коллегию иностранных дел.
Творчество поэта
В 1819 году Пушкина принимают членом литературно-театрального сообщества «Зелёная лампа». В этот же период он активно работает над поэмой «Руслан и Людмила» (1820).
В 1821 году Пушкин пишет поэму «Кавказский пленник», которая делает его одним из величайших литераторов среди современников. Через год начинается работа над «Евгением Онегиным» (1823-1832).
В 1832 году поэт задумывает создать исторический роман о временах пугачевщины, для чего изучает все доступные материалы (многие из них засекречены на то время), объезжает многие места, где проходило восстание. После всех этих путешествий, осенью 1833 года пишет «Историю Пугачёва» и «Песни западных славян», а также поэмы «Анджело» и «Медный всадник», начинает работу над повестью «Пиковая дама». В это же время Пушкин начинает работу над романом «Дубровский», в котором главному герою приходится стать разбойником.
Ответ: потому что на него напало куча нечести и он увидел самого Вия
Когда гусь на отмели поднимался в полный рост и размахивал упругими полутораметровыми крыльями, на воде пробегала серая рябь и шуршали прибрежные камыши.
Этой весной, как только пообдуло проселки, я собрал свой велосипед и покатил открывать рыбачий сезон. Когда я проезжал вдоль деревни, Белый гусь, заметив меня, пригнул шею и с угрожающим шипеньем двинулся навстречу. Я едва успел отгородиться велосипедом.
— Вот собака! — сказал прибежавший деревенский мальчик. — Другие гуси как гуси, а этот… Никому прохода не дает. У него сейчас гусята, вот он и лютует.
— А мать-то их где? — спросил я.
— Гусыню машина переехала. Гусь продолжал шипеть.
— Легкомысленная ты птица! А еще папаша! Нечего сказать, воспитываешь поколение…
Переругиваясь с гусем, я и не заметил, как из-за леса наползла туча. Она росла, поднималась серо-сизой тяжелой стеной, без просветов, без трещинки, и медленно и неотвратимо пожирала синеву неба.
Гуси перестали щипать траву, подняли головы.
Я едва успел набросить на себя плащ, как туча прорвалась и обрушилась холодным косым ливнем. Гуси, растопырив крылья, полегли в траву. Под ними спрятались выводки.
Вдруг по козырьку кепки что-то жестко стукнуло, и к моим ногам скатилась белая горошина.
Я выглянул из-под плаща. По лугу волочились седые космы града.
Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. Град бил его по голове, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особенно крупная градина попадала в темя, он сгибал шею и тряс головой.
Туча свирепствовала с нарастающей силой. Казалось, она, как мешок, распоролась вся, от края и до края. На тропинке в неудержимой пляске подпрыгивали, отскакивали, сталкивались белые ледяные горошины.
Гуси не выдержали и побежали. То здесь, то там в траве, перемешанной с градом, мелькали взъерошенные головки гусят, слышался их жалобный призывный писк. Порой писк внезапно обрывался, и желтый «одуванчик», иссеченный градом, поникал в траву.
А гуси все бежали, пригибаясь к земле, тяжелыми глыбами падали с обрыва в воду и забивались под кусты лозняка. Вслед за ними мелкой галькой в реку сыпались малыши — те немногие, которые успели добежать. К моим ногам скатывались уже не круглые горошины, а куски наспех обкатанного льда, которые больно секли меня по спине.
Туча промчалась так же внезапно, как и набежала. Луг, согретый солнцем, снова зазеленел. В поваленной мокрой траве, будто в сетях, запутались иссеченные гусята. Они погибли почти все, так и не добежав до воды.
На середине луга никак не растаивала белая кочка. Я подошел ближе. То был Белый гусь. Он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. По клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови.
Все двенадцать пушистых «одуванчиков», целые и невредимые, толкаясь и давя друг друга, высыпали наружу.
