<span>Время меняет людей. Но кроме времени, есть еще одна категория, даже посильнее – это образ жизни, отношение к ней. Я верю, что сострадание – это особенный талант, и без него трудно оставаться человеком.
Человек безмятежной судьбы знает о бедах, о несчастьях. Несчастья и беды – это неизбежность. Но жизнь устроена так, что несчастье счастливому кажется чаще всего далёким, порой даже нереальным. Несчастье кажется нетипичным, а типичным – счастье. Счастье не будет счастьем, если оно каждый миг станет думать о беде и горе.
Собственные беды оставляют в душе рубцы и учат человека важным истинам. Плакать от собственной боли не трудно. Труднее плакать от боли чужой. Знаменитый мыслитель прошлого сказал: «Процветание раскрывает наши пороки, а бедствие – наши добродетели». </span>
Глагол БОРЕТСЯ (бороться) 1 спряжения, поэтому пишем окончание ЕТ.
Материал музыки – это звуки. Материал, из которого писатель слагает произведения, - слово. Материал, которым пользуется художник - это краски.
Как и звуки, краски могут быть и радостными, и печальными. Художник выдавливает их из тюбиков на палитру, и она вспыхивает всеми цветами радуги. Тут и лазурные тона весенней листвы, и нежно – розовый тон заката, и глубокие краски вечерних сумерек (краски огненные, как само солнце) , и спокойные иссиня - чёрные, как ночное море.
Но художник не бросает краски на холст беспорядочными пятнами. Постепенно из десятков мазков на холсте вырисовывается лицо, появляются предметы обстановки… Мы смотрим на картину, что предстает перед нашим взором и не видим ни холста, ни красок. Мы видим живую сцену или пейзаж. Нас волнует настроение, которое вложил в свою работу художник. Мы с удовольствием рассматриваем полотно, где разворачиваются события и переживаем их. В этом искусство живописца сродни работы писателя.
В одном только живопись не похожа ни на музыку, ни на книгу. Мелодия течет и изменяется непрерывно, события, за которыми мы следим читая книгу, следуют одно за другим. А картина изображает только одно мгновение. Как будто долго и настойчиво выбирал художник самый замечательный момент жизни, который достоин увековечения. И художник словно приказал времени «Остановить мгновение! » И красками, на холсте запечатлел всё, что увидел в этом неповторимом мгновении.
...на картину, что ПРИДАЕТ? (может ПРЕДСТАЕТ? ) перед нашим взором ...
...события, за которыми мы следим читая книгу, СЛЕДУЕТ (нужно писать СЛЕДУЮТ) одно за другим...
Странный старичок говорил очень протяжно, звук его голоса также изумил меня (И.С.Тургенев).
Старанный старичок, говорил очень протяжно, звук его голоса, изумил меня.
Она едва могла принудить себя улыбнуться и скрыть свое торжество, ей удалось однако довольно скоро принять совершенно равнодушный и даже строгий вид (М.Лермонтов).
Едва могла принудить, принудить себя, принудить себя улыбнуться, свое торжество, скоро принять, совершенно равнодушный вид, строгий вид.
В филологической и эстетической литературе нередко наблюдается отождествление и смешение форм и приемов комического. Существуют две отличные друг от друга формы комического: юмор и сатира. Это традиционные формы, и правомерность их разграничения ни у кого не вызывает сомнений. Некоторые исследователи рассматривают иронию в качестве самостоятельной формы комического. В силу своей интеллектуальной обусловленности и критической направленности ирония сближается с сатирой; вместе с тем между ними проводится грань, и ирония рассматривается как переходная форма между сатирой и юмором. Согласно этому положению, объектом иронии является преимущественно невежество, в то время как сатира обладает уничтожающим характером, создает нетерпимость к объекту смеха, общественной несправедливости. Ирония — средство невозмутимой холодной критики.
