Погиб поэт! — невольник чести — Пал, оклеветанный молвой, С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой!.. Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид, Восстал он против мнений света Один как прежде... и убит! Убит!.. к чему теперь рыданья, Пустых похвал ненужный хор, И жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор! Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар? Что ж? веселитесь... — он мучений Последних вынести не мог: Угас, как светоч, дивный гений, <span>Увял торжественный венок. </span> Его убийца хладнокровно Навел удар... спасенья нет: Пустое сердце бьется ровно, В руке не дрогнул пистолет. <span>И что за диво?.. издалёка, </span> Подобный сотням беглецов, На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока; Смеясь, он дерзко презирал Земли чужой язык и нравы; Не мог щадить он нашей славы; Не мог понять в сей миг кровавый, <span>На что он руку поднимал!.. </span>
И он убит — и взят могилой, Как тот певец, неведомый, но милый, Добыча ревности глухой, Воспетый им с такою чудной силой, <span>Сраженный, как и он, безжалостной рукой. </span>
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной Вступил он в этот свет завистливый и душный Для сердца вольного и пламенных страстей? Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, Зачем поверил он словам и ласкам ложным, <span> Он, с юных лет постигнувший людей?.. </span>
И прежний сняв венок — они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него: Но иглы тайные сурово Язвили славное чело; Отравлены его последние мгновенья Коварным шопотом насмешливых невежд, И умер он — с напрасной жаждой мщенья, С досадой тайною обманутых надежд. Замолкли звуки чудных песен, Не раздаваться им опять: Приют певца угрюм и тесен, <span> И на устах его печать. — </span>
А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов, Пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастия обиженных родов! Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! Таитесь вы под сению закона, Пред вами суд и правда — всё молчи!.. Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, И мысли и дела он знает наперед. Тогда напрасно вы прибегнете к злословью: Оно вам не поможет вновь, И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь!
Фёкла и Лукерья, дочери дворянина Велькарова, воспитывались у своей тётки гувернанткою мадам Григри «на последний манер». Отец приехал со службы к ним в Москву и решил взять дочерей к себе. Но дочери-модницы рассердили старика своим презрением ко всему русскому и обожанием всего французского. А в это же время горничная барышень Даша собирается замуж, однако у нее и ее жениха Семена нет денег на свадьбу. И Семен придумал хитрость: он переодевается и выдает себя за французского маркиза, прибывшего из Франции и поизносившегося в дороге, — с тем, чтобы втереться в доверие богатым дочкам и — исключительно по русской традиции — попросить (или стырить) у них денег. При этом новоявленный «француз» по-французски не знает. Но это и не беда: ведь папаша запретил дочерям общаться по-французски, поэтому «французский маркиз» вынужден разговаривать исключительно по-русски. Конечно, обманщик в конце концов оказывается разоблачен, но за преподнесенный урок хозяин одаривает его всем необходимым[9].
Комедия заканчивается выспренной патетической речью Валькерова, недовольным воспитанием дочерей и обвинением их в галломании как ненависти к русскому языку, русским традициям, устоям, навыкам и заодно приверженности к высокомерию, грубости, необразованности, чванству — то есть всему тому, что к франкомании вообще отношения не имеет<span> <span /></span>
Тема в этом стихотворении – "Роль поэта в общественной жизни, значение поэзии". Главный герой – поэт-труженик, который много работает и очень устаёт. Его раздражает то – что солнце светит ясно, даже радостно. На самом же деле солнце точно также трудится. В итоге герои решают, что оба будут ответственно выполнять свою работу.
В произведении широко используется олицетворении, что видно в данных строках: "шагает солнца в поле"
Основная мысль выражена в словах: " ...простите нас, москвичи, мы живем в Дунине, и нам так хочется постоять за нашу милую реку: пусть невелика наша речка и проста, но без нее не было бы и большой Москвы, пусть у нас небогато водой, но ведь и мы сами, люди, с малолетства бываем ростом невелики, а потом, переходя свою жизнь, как разрастаемся! А рыбы у нас не меньше, чем в московской Москве, и живем мы весело...".
Это мысль о том, что одинаково нужны и большие реки, и малые речки.
