Перед нами картина Евгения Широкова «Друзья» на которое пишем сочинение. Есть живописные полотна, которые привлекают наше внимание своей яркостью, броскостью. Первое впечатление от этого произведения — эмоциональное. Вся картина Широкова пронизана печалью и тревогой. Мы видим собаку и мальчика, сидящего рядом с ней на полу. Вероятно, собака заболела, и это беспокоит ее хозяина. Похоже, что друзья вместе переживают свои неприятности и всегда поддерживают друг друга.
Чтобы передать определенную эмоцию, художник использует разные средства художественной выразительности. Одно из самых ярких средств — цвет. Главное цветовое пятно картины — это ярко-бордовое покрывало, на котором расположились друзья. Именно от него исходит тревожность и даже какая-то опасность и это мне хочется написать в данном сочинении. С другой стороны, глубокий синий цвет одежды мальчика, очень гармонично вписанный в цветовую палитру картины, дает нам надежду и уверенность в том, что все у друзей наладится.
В продолжении сочинения по картине Широкова друзья, хочеться сказать.... Художник очень умело и изобретательно расположил фигуры мальчика и собаки. Если мысленно провести линии вдоль рук и ног ребенка, корпуса животного, то все они пересекутся в одной точке: там где кисть мальчика лежит на голове своего питомца. Вероятно, именно к этому художник хотел привлечь наше внимание. Это подтверждает также наклон головы и взгляд встревоженного хозяина. Художник сопереживает своим героям, он любуется их дружбой.
Кроме эмоционального воздействия картины хочется отметить художественное мастерство автора. Им прекрасно прописаны складки одежды и покрывала, точно передана фактура ткани, собачьей шерсти, очень точны и выразительны лицо мальчика и морда собаки.
Картина Евгения Широкова «Друзья» не просто привлекает нас своим сюжетом и художественной выразительностью, она заставляет задуматься. Крепкая, верная дружба — большая ценность, которую нужно беречь, ведь друг в любой ситуации нас поймет и поддержит. Будьте рядом с друзьями и в радости, и в трудную минуту!
<span>Это произведение автобиографическое. В рассказе автор повествует о мальчике, который родился в деревне, в бедной семье, где было трое детей. Мальчик умный и трудолюбивый, мать отправляет его в район на учебу.Можно посочуствовать мальчику в т ом, что голодал, жил он со знакомой своей матери и ее тремя детьми, которые воровали у него еду. Но удивительно то, что несмотря на голод, учился он добросовестно. Еду и деньги на молоко иногда ему присылала мать. А молоко ему было необходимо, так как он страдал малокровием.Стоит задуматься над тем, кто хороший, а кто плохой в этом рассказе? Добрый, умный мальчик играет на деньги. Учитель играет на деньги. Сразу не ответишь на этот вопрос. Сложная штука жизнь. Мальчику необходимы деньги для покупки молока. Лидия Михайловна как могла, помогала ему, но он счиьает уни зительным принимать помощь учительницы, а вот зарабатывать готов.А права ли была Лидия Михайловна, согласившись играть со своим учеником на деньги? Помочь мальчику иначе у нее не было возможности. Подарков и денег он не принимал. Она не могла закрыть глаза на его физическое состояние, ему надо было учиться, а не думать о голоде.Из героев очень нравится Лидия Михайловна. Она добрый, отзывчивый человек. Пожертвовала собой, ради своего ученика. Не побоялась директора, взяв вину на себя.Очень жаль, что такую учительницу уволили с работы и она навсегда уехала. Директор не смог понять ее поступка, он посчитал его преступлением.Это рассказ о человеческой доброте, он учит состраданию. Можно найти выход из трудных ситуаций, научиться ценить дружбу не только сверстников, но и взрослых.<span> </span></span>ПЛАН:
1. Одиночество мальчика.2. Драка.3. Снова избили.4. Занятия французским языком.5. Игра в "замеряшки".6. Лидия Михайловна уехала. Цитатный план1. «Но едва я оставался один, сразу наваливалась тоска».2. «Не было в тот день и не могло быть во всем белом свете человека несчастнее меня».3. «Но больше всего подгонял голод. Мне нужен был рубль — уже не на молоко, а на хлеб».4. «Я шел туда как на пытку».5. «Что ж, давайте играть по-настоящему, Лидия Михайловна, если хотите».<span>6. «Раньше я видел яблоки только на картинках, но догад
</span>
<span>1. При подготовке ролевой Игры (далее - РИ) мастера часто
сталкиваются с проблемой задания и разыгрывания ролей,
заложенных в сюжет. Hа игротехнических семинарах неоднократно
обсуждался вопрос, что такое роль, каковы основные требования
к ней, какими средствами обеспечивается реализация именно
того набора ролей, который нужен мастерам. По результатам
этих дискуссий я могу сказать, что обсуждение чаще всего
вязнет в терминологической путанице, и разговаривать,
опираясь лишь на свое личное искусство и опыт крайне тяжело,
поскольку разным людям важными кажутся разные аспекты
подготовки Игры, а в пылу спора свою точку зрения отстаивают,
как единственно возможную.
В настоящей статье я возьму на себя смелость обобщить опыт
различных групп, работающих над проведением РИ, и различить
основные моменты, связанные с подготовкой игроков.
2. При обсуждении Игр часто встает вопрос ответственности за
проваленные сюжетные линии. Традиционно мастера сваливают все
на уродов-игроков, неумеющих играть, а игроки винят мастеров
за глупые вводные. Сразу хочу отметить, что в подобных спорах
я обычно поддерживаю игроков, хотя сама больше мастерю, чем
играю - по моему глубокому убеждению за все разрывы,
происходящие на РИ, в первую очередь несет ответственность
мастер. Тем не менее, нельзя не признать, что Игра является
совместным творчеством игрока и мастера, и некоторую часть
работы по подготовке к РИ способен провести только игрок.
Здесь мне хотелось бы ввести термин, объединяющий всю работу
по подготовке игрока к Игре. Я предлагаю называть результат
этой работы образом. Далее будет приведен примерный список
этапов работы по созданию образа.
3. Для начала можно выделить три основных этапа:
построение образа
сценирование
реализация.
Под построением образа я понимаю совместную работу мастера и
игрока, включающую в себя прорисовку основных характеристик
того персонажа, которого собирается играть данный игрок.
Подробнее эти характеристики будут рассмотрены позже, а пока
для меня важно лишь отметить, что на этапе построения образа
почти не рассматриваются качества человека, т.е. игрока, а
строится некое место в Игре, которое предстоит занять этому
человеку. Я полагаю, что здесь роль мастера доминирующая,
поскольку место в Игре можно задать, только удерживая рамки
всей Игры в целом.
Когда образ построен, встает вопрос о вхождении в этот образ,
т.е. о сценировании. Здесь хочется отметить один важный, на
мой взгляд, момент, в который упирались почти все мои
дискуссии с коллегами по вопросам роли. Дело в том, что в
отличие от построения образа, где приоритет мастера очевиден,
этап сценирования очень отличается для опытных и начинающих
игроков. Для некоторых людей, обладающих либо определенными
личными характеристиками, либо большим опытом РИ, либо и тем
и другим одновременно, сценирование проходит автоматически
безо всякой помощи со стороны мастеров. Игроки такого типа
обладают какими-то личными средствами вхождения в образ, и
единственная проблема, которая может здесь подстерегать
мастеров - это недостаточно четкое задание образа на этапе
построения, что приводит к вхождению опытного игрока в
совершенно левый образ, абсолютно ненужный на данной Игре.
Для новичков, не обладающими такими личными средствами,
напротив, приходится строить определенную систему, помогающую
войти в образ. Подробнее варианты сценирования будут
рассмотрены ниже. Кстати, в случае создания Игры нового типа,
где появляются новые, еще ни разу никем не игранные образы,
даже бывалых игроков приходится оснащать некоторыми
дополнительными средствами сценирования, чтобы избежать
разыгрывания по десятому разу одного и того же, привычного
для этих "старичков".
Последний этап - реализация образа - совершенно очевиден.
Если построение образа и сценирования проведены грамотно, то
образ с гарантией реализуется. Странно только, что многие
мастера ждут от игроков предъявления на Игре полнокровного
образа, почти ничего не сделав ни для его построения, ни для
сценирования. Впрочем, если человек считает, что он сделал
все, что мог, у меня возникает единственный вопрос: зачем
сетовать на результат? Что смогли, то и сделали, а если
получилось не совсем то (или совсем не то), что хотелось, то
было бы резонно задуматься о повышении своей ИТ-квалификации.</span>
Соловей-разбойник – самый таинственный персонаж русского фольклора. Как
пишет ученый XIX в. Ф.И. Буслаев, "само имя персонажа позволяет
представить его и птицей, и человеком. Прямых описаний внешности Соловья
былина не дает, его облик раскрывается только в действии, и на
протяжении всего сюжета Соловей-разбойник поворачивается к нам то
птичьей, то человеческой стороной". Во-первых, пресловутый Соловей
восседает в "гнезде" на дубах, отчего у нас сразу возникает образ
гигантской птицы. Во-вторых, завидев Илью, Соловей пытается погубить его
своим смертоносным свистом. Это тоже наводит на мысль о пернатом
чудовище. Сбив Соловья метким выстрелом из лука, богатырь кладет его
поперек седла и везет в Киев.
Откуда же взялось мнение, что Соловей-разбойник имеет отношение к птицам? Скорее всего, из-за имени. Но в старину такое имя мог носить и человек. "Употребление названий животных разного рода в качестве личных имен, – писал А.И. Соболевский, – свойственно едва ли не всему человечеству. Древняя Русь знала его издревле". Например, в документах XV-XVII вв. фигурируют Баран Филиппов, Волк Курицын, Овца Владимиров, Паук Иванов, Жаворонок Лазарев, Анисим Скворец, Васька Воробей... В документах этого же периода встречаются дворянин Соловей Борщов, стрелецкий десятник Матюша Соловей Борщов, стрелецкий десятник Матюша Соловей и другие.
Ну а с Соловьем-разбойником, как пишет исследователь Ю.Морозов, все могло обстоять еще проще: разбойникам принято давать клички. И нет ничего странного в том, что какой-нибудь древний "отморозок" получил прозвище Соловей за особенное умение свистеть. Что же касается "сиденья на двенадцати дубах", то известно, что в стародавние времена кое-кто устраивал себе жилища на деревьях (Так, к примеру, неподалеку от польского города Торуня рос могучий дуб, знаменитый тем, что на нем какое-то время жили прусские крестоносцы). Да и разбойники частенько устраивали наблюдательные пункты и засады именно на деревьях. Между прочим, в 1890 г. газета "Московские ведомости" опубликовала корреспонденцию некого жителя города Карачева, который писал: "Местные старожилы помещики указывают даже то место, где было расположено "гнездо Соловья-разбойника". И теперь на берегу Смородинной находится огромных размеров пень, который, по преданию, сохранился от громадных девяти дубов, около которых жил Соловей-разбойник".