Стихи 1912—1913 годов занимают особое место в творческом развитии Маяковского. Это было время, когда он ощупью ищет в поэзии новые пути; идейная незрелость его в этот период, трагическое ощущение социального одиночества, рождавшееся из отрыва от революционных масс, определяли нотки экспрессивности и бунтарства в ранних его стихах, появлявшихся на страницах футуристических сборников.
В стихах этих было еще много умышленной эпатирующей резкости, полемического задора, в них звучал вызов мещанскому вкусу, благонамеренности обывателя. В смятенной разорванности образов, в необычности ассоциаций, в лихорадочности ритмов, в интонации выкрика Маяковский стремился передать свое тревожное, протестующее настроение, свой еще во многом смутный, но гневный и смелый протест против капиталистического строя, калечащего человека.
При этом он не избежал приемов футуристической поэтики и в особенности живописи, сводивших картины внешнего мира к бессюжетным композициям отдельных реальных предметов и их элементов. В ряде ранних стихотворений Маяковский шел от ассоциаций, вызванных живописью футуристов. Отсюда «сдвиги» в композиции этих стихов и самая их «натюрмортность» , изобилующая зрительными предметно-живописными образами, представленными не в реальном, жизненном, а часто в смещенном порядке. Надписи вывесок, «фаянсовых чайников маки» , «заломленные руки» витрин магазина писчебумажных принадлежностей напоминают урбанистический натюрморт, перенесенный в стихи:
Читайте железные книги!
Под флейту золоченой буквы
полезут копченые сиги
в золотокудрые брюквы.
(«Вывескам») .
В стихах этого периода город, городской пейзаж занимали центральное место. В тезисах одного из его докладов имелась формула: «город — дирижер» . Согласно газетному отчету о его лекции, Маяковский так говорил о «поэзии города» : «Город обогатил наши переживания и впечатления новыми городскими элементами, которых не знали поэты прошлого. Весь современный культурный мир обращается в огромный исполинский город.. . А самое главное, — изменился ритм жизни. Все стало молниеносным, быстротечным, как на ленте кинематографа. Плавные, спокойные, неспешащие ритмы старой поэзии не соответствуют психике современного горожанина. Лихорадочность — вот что символизирует темп современности». 1 «Потребность нового выражения» , стремление передать новое содержание эпохи руководили Маяковским в его поисках стиля, способного передать «быстрый темп жизни» , ощущение надвигающихся социальных катастроф.
Смирение, верность, бесстрашие. Готовностью принести себя в жертву ради любимого человека, не думая о последствиях <span />
Так вот она, Сечь! Вот то гнездо, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы! Вот откуда разливается воля и козачество на всю Украину!
Н. Гоголь
В XVI веке на украинских землях западнее Днепра хозяйничала польская шляхта. Часть украинской знати приняла католичество, ополячилась, чтобы сохранить и увеличить свои привилегии. Но простой люд упорно сопротивлялся, хранил язык, веру, обычаи предков. Опорой всем стремившимся к независимости была Запорожская Сечь — вольное казачество, обосновавшееся в низовьях Днепра на острове Хортица.
За полверсты до Сечи находилось предместье, в котором жили кузнецы, кожевники, крамари, люди всех наций. Предместье «одевало и кормило Сечь, умевшую только гулять да палить из ружей».
Сечь состояла из шестидесяти с лишком куреней — военных подразделений, «которые очень походили на отдельные, независимые республики». Куренями же назывались
.. жилые помещения. Они были покрыты дерном или войлоком, обнесены небольшими земляными валами, возле некоторых были установлены пушки. Посередине Сечи располагался майдан, где собиралась рада.
В Сечи царил дух демократии. Между запорожцами были товарищеские отношения. Все важнейшие вопросы казацкой общины решались на обшей сходке — раде. На раде казаки выбирали кошевого атамана и старшину: судью, писаря, есаулов. В куренях избирали куренного атамана.
Принимали в Сечь всех, кто сюда приходил. Никто не спрашивал у пришельцев, «откуда они, кто они и как их зовут». Кошевой, к которому они являлись, интересовался только, веруют ли пришедшие во Христа, ходят ли в церковь, и просил их перекреститься.
Казаки не обременяли себя никаким вещами. Всё — «деньги, платья, весь харч, саламата, каша и даже топливо» — хранилось у куренного атамана, который «обыкновенно носил название батька».
Законы общежития в этой своевольной республике были довольно суровыми. Воровство даже какой-нибудь безделицы считалось «поношением всему козачеству». Проворовавшегося привязывали к позорному столбу и дубиной забивали насмерть. Не платившего должника приковывали к пушке, где он сидел до тех пор, пока его не выкупят. Страшная казнь полагалась за смертоубийство. Убийцу опускали в яму, поставив поверх него гроб с телом убитого, и заживо засыпали землей.
Военному искусству в Сечи обучали во время боя. «Юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битв». Промежутки же между ними «козаки почитали скучным занимать изучением какой-нибудь дисциплины, кроме разве стрельбы в цель да изредка конной скачки». Все свободное от битв время «отдавалось гульбе — признаку широкого размета душевной воли». Это было какое-то беспрерывное шумное пиршество. Но когда наступало время битвы, «бесшабашные и веселые между сражениями» казаки преображались в «закаленных в битвах рыцарей», для которых дороже всего на свете боевые товарищи, вера во Христа, свобода и независимость родной земли.
Н. В. Гоголь восхищался Запорожской Сечью и был убежден, что только Сечь с ее республиканским строем формирует гордых, храбрых и вольнолюбивых казаков.
Подробнее: Нравы и обычаи Запорожской Сечи (по повести Н. В, Гоголя «Тарас Бульба») - 7 класс - Русский язык и литература - Сочинения | ЕГЭ
Жили были журавль и цапля
Доброта.
Посмотри на мир совсем иначе!
<span>Поспеши добром с другим делиться! </span>
<span>И духовно станем мы богаче! </span>
<span>Каждый должен к этому стремиться! </span><span>
</span>
