Как в славных степях было саратовских, Что пониже было города Саратова, А повыше было города Камышина, Собирались казаки-други, люди вольные, Собирались они, братцы, во единый круг, Как донские, гребенские и яицкие; Атаман у них — Ермак, сын Тимофеевич, Есаул у них — Асташка, сын Лаврентьевич; Они думали думушку все единую: «Уж как лето проходит, лето тёплое, А зима настаёт, братцы, холодная, Как и где-то мы, братцы, зимовать будем? На Яик нам идти — да переход велик, Да на Волге ходить нам — всё ворами слыть, Под Казань-город идти — да там царь стоит, Как Грозный-то царь Иван Васильевич, У него там силы много-множество, Да тебе, Ермаку, быть там повешену, А нам, казакам, быть преловленным Да по крепким по тюрьмам порассаженным» . Как не золотая трубушка вострубила, Не серебряная речь громко возговорила — Речь возговорит Ермак, сын Тимофеевич: «Гей вы думайте, братцы, вы подумайте И меня, Ермака, братцы, послушайте: Зазимуем мы, братцы, все в Астрахани, А как придёт весна красная, Мы тогда-то, други-братцы, во поход пойдём, Мы искупим перед Грозным царём вину свою: Как гуляли мы, братцы, по синю морю, Да по синему морю по Хвалынскому, Разбивали мы братцы, бусы-корабли*, Как и те-то корабли, братцы, все орлёные**, Мы убили посланничка всё царского, Как того-то ведь посланничка персидского» . Как во славном было городе во Астрахани, На широкой на ровной было площади, Собирались казаки-други во единый круг, Они думали думу крепкую, Да и крепкую думушку единую: «Как зима-то проходит всё холодная, Как и лето настаёт, братцы, лето тёплое, Да пора уж нам, братцы, в поход идти» . Речь возговорит Ермак Тимофеевич: «Ой вы гой еси братцы, атаманы-молодцы! Эй, вы делайте лодочки-коломенки, Забивайте вы уключины еловые, Накладывайте вёсла вы сосновые, Мы поедем, братцы, с Божьей помощью, Мы поедем, братцы, вверх по Волге по реке, Перейдёмте мы, братцы, горы крутые, Доберёмся мы до царства басурманского, Завоюем мы царство Сибирское, Покорим его мы, братцы, царю белому, А царя-то Кучума во полон возьмём, И за то-то государь-царь нас пожалует! Я тогда-то пойду сам ко белу царю, Я надену тогда шубу соболиную, Я возьму кунью шапочку под мышечку, Принесу я царю белому повинную: «Ой ты гой еси надёжа православный царь! Не вели меня казнить, да вели речь говорить: Как и я-то, Ермак, сын Тимофеевич, Как и я-то, воровской донской атаманушка, Как и я-то гулял ведь по синю морю, Что по синю морю по Хвалынскому, Как и я-то разбивал бусы-корабли, Как и те-то корабли все орлёные, А теперь, надёжа православный царь, Приношу тебе буйную головушку И с буйною головой царство Сибирское! » Речь возговорит надёжа православный царь, Как и Грозный-то царь Иван Васильевич: «Ой ты гой еси Ермак, сын Тимофеевич, Ой ты гой еси войсковой донской атаманушка! Я прощаю тебя да и со всем войском твоим, Я прощаю тебя да за твою службу, За твою-то ли службу мне за верную, <span> И я жалую тебе, Ермак, славный тихий Дон"</span>
Спустя несколько месяцев после женитьбы Ватсона к нему приходит Шерлок Холмс и повествует о своем расследовании загадочной смерти полковника Джеймса Барклея.
Несколько дней назад поздним вечером между полковником и его женой Нэнси произошла ссора. По словам горничной, супруги, которые до этого почти не ссорились, очень громко ругались в закрытой гостиной, и жена Барклея несколько раз назвала мужа трусом. Внезапно раздался страшный крик полковника и грохот. Слуги проникли в гостиную и обнаружили там тело Барклея с разбитой головой и выражением неописуемого ужаса на лице, а его жена была без сознания. Исследовавший место трагедии Холмс обнаружил на портьере отпечатки лап неизвестного животного, которое не смог идентифицировать.
Детально расспросив всех свидетелей, Холмс выяснил, что незадолго до ссоры Нэнси Барклей, возвращаясь с подругой из церкви, неожиданно встретила некоего отвратительного вида горбуна, пообщавшись с которым, пришла в страшное волнение. Горбун тоже был в ярости.
Холмс предлагает Ватсону посетить этого горбуна, чтобы все выяснить. Во время визита к этому человеку выясняется, что это бывший военный, Генри Вуд, который много лет назад в Индии был сослуживцем полковника Барклея. И Барклей, и Вуд были влюблены в тогда ещё незамужнюю девушку Нэнси, но Барклей предал Вуда, выдав его неприятелю во время очередного бунта в Индии. Бунтовщики изуродовали Вуда пытками, превратив его в калеку-горбуна.
После возвращению в Англию, Вуд встречает свою бывшую возлюбленную и открывает ей страшную правду. Во время ссоры полковника Барклея с женой, Вуд, прятавшийся за портьерой, внезапно показывается перед ними. Полковник узнает человека, которого когда-то предал и обрек на смерть, и умирает от ужаса, разбив при падении голову о каминную решетку.
А следы на портьере оставляет Тэдди, дрессированный мангуст Вуда. Мангуста Вуд постоянно носит с собой, время от времени используя животное для показа фокусов.
