Лентяю (Кому?) Дательный падеж
<span> В
чем опасность воровства?</span><span> Этот вопрос в центре внимания известной
писательницы Л.Воронковой.</span><span> Проблему можно назвать
морально-нравственной. В рассказе писательница повествует о двух мальчишках, которые захотели варенья. И один
из них не нашел другого способа, как украсть его у пожилой женщины. над которым размышляет автор текста,
советская писательница Любовь Воронкова. Автор пишет, что воровство это
плохо. Однако от этого никому лучше не стало, особенно Антону, который уже
после совершенного преступления узнал, что его друг украл варенье , и он
понял, что он помог ему в этом . Его
начала мучить совесть. Его приятелю далеко до раскаяния, потому что он, видимо,
не раз совершал подобные поступки.</span><span> Писательница показывает нам, что воровство- это плохо, оно к хорошему не
приведет, поэтому она осуждает тех, кто так делает. Автор прямо не говорит о
своем отношении к такому постыдному факту, но всем ходом повествования выражает
свое отношение. Мы видим, как оба мальчика
понимают, что воровать – это плохо: Клеткин знает, что дома не похвалят,
а Антон испытывает страшные муки совести. Герой получил то, что хотел, но он
испытал не удовлетворение, а стыд. .ТУТ КОММЕНТАРИЙ И А вт.ПОЗИЦИЯ.</span>
Картина «За обедом» (другое название – «За завтраком») является одной
из самых известных в творчестве русской художницы Зинаиды Серебряковой.
Известно, что на ней изображены собственные дети художницы. Мать
запечатлела их сидящими за столом в ожидании трапезы.
При взгляде на картину можно предположить, что дети ждут обеда,
однако на самом деле это был завтрак. Отсюда возникает некоторая
путаница с названием картины. Но объясняется все просто: семья художницы
жила тогда (в 1914 году) по европейскому режиму дня. Рано утром у них
был маленький завтрак, а далее, в полдень, следовал большой, который
по-нашему считается уже обедом.
Портрет написан в такой манере, что у зрителя не возникает ощущения,
что ребята позируют. Напротив, складывается впечатление, что они вполне
активны. Особенно это видно по Шурику, который обернулся, чтобы
посмотреть на маму. Он как будто ждет, что она тоже вот-вот
присоединится к трапезе. Сам он уже начал есть суп. Его брат Женя,
бывший более спокойным ребенком, пока только пьет воду. Но мы видим руки
бабушки, наливающей суп и ему. Их маленькая сестренка, положив свою
пухленькую ручку прямо на тарелку, смотрит на маму-художницу
испытывающим взглядом. У каждого из трех детей свое особенное выражение
лица и поза. Одеты ребята в скромную, но нарядную одежду.
Следует обратить внимание и на то, как сервирован стол. Это сделано в
благородных традициях тогдашнего времени: белоснежная скатерть, особым
образом сложенные салфетки, изящный графин, фарфоровый сервиз. В числе
последнего особенно обращает на себя внимание расписная фарфоровая
супница, которая и создает для современного человека обманчивое
впечатление, что на картине изображен обед. Подобная сервировка стола
напоминает нам о былых временах, когда жизнь людей была более спокойной и
размеренной. Однако есть на столе и другие, более простые предметы:
стаканы, сахарница, кувшин для молока. А при взгляде на аппетитные
румяные булочки мы словно чувствуем исходящий от них аромат.
<span>Картина Серебряковой получилась удивительно трогательной, поэтичной и
одухотворенной. Невозможно не умилиться, глядя на эти живые искренние
лица детей. В их глазах мы будто видим отражение их чистых невинных душ.
В подобной манере художница создавала многие свои работы, это был ее
особый почерк и стиль.</span>
