Вам надо написать стих про осень??
Родился я в 1892 году в Москве, в Гранатном переулке, в семье жедезнодорожного статистика.Отец мой, несмотря на профессию, требовавшую трезвого взгляда на вещи, был неисправимым мечтателем. Он не выносил никаких тягостей и забот. Очевидно, из-за этих своих свойств отец долго не уживался на одном месте.После Москвы он служил в Пскове, в Вильно и, наконец, более или менее прочно осел в Киеве, на Юго-Западной железной дороге.Моя мать - дочь служащего на сахарном заводе - была женщиной властной и неласковой. Всю жизнь она держалась "твердых взглядов", сводившихся преимущественно к задачам воспитания детей.Неласковость ее была напускная. Мать была убеждена, что только при строгом и суровом обращении с детьми можно вырастить из них "что - нибудь путное".Семья наша была большая и разнообразная, склонная к занятиям искусством. В семье много пели, играли на рояле, благоговейно любили театр. До сих пор я хожу в театр, как на праздник.Учился я в Киеве, в классической гимназии. Нашему выпуску повезло: у нас были хорошие учителя так называемых "гуманитарных наук"- русской словесности, истории и психологии. Литературу мы знали и любили и, конечно, больше времени тратили на чтение книг, нежели на приготовление уроков.Лучшим временем - порой безудержных мечтаний, увлечений и бессонных ночей - была киевская весна, ослепительная и нежная весна Украины. Она тонула в росистой сирени, в чуть липкой первой зелени киевских садов, в запахе тополе и розовых свечах старых каштанов.В такие весны нельзя было не влюбляться в гимназисток с тяжелыми косами и не писать стихов. И я писал их без всякого удержу, по два-три стихотворения в день.В нашей семье, по тогдашнему времени считавшейся передовой и либеральной, много говорили о народе, но подразумевали под ним преимущественно крестьян. О рабочих, о пролетариате говорили редко. В то время при слове "пролетариат" я представлял себе огромные и дымные заводы - Путиловский, Обуховский и Ижорский,- как будто весь русский рабочий класс был собран только в Петербурге и именно на этих заводах.Когда я был в шестом классе, семья наша распалась, и с тех пор я сам должен был зарабатывать себе на жизнь и ученье.Перебивался я довольно тяжелым трудом, так называемым репетиторством.В последнем классе гимназии я написал первый рассказ и напечатал его в киевском литературном журнале "Огни". Это было, насколько я помню, в 1911 году.С тех пор решение стать писателем завладело мной так крепко, что я начал подчинять свою жизнь этой единственной цели.В 1912 году я окончил гимназию, два года пробыл в Киевском университете и работал и зиму и лето все тем же репетитором, вернее, домашним учителем.К тому времени я уже довольно много поездил по стране (у отца были бесплатные железнодорожные билеты).В 1914 году я перевелся в Московский университет и переехал в Москву.Началась первая мировая война. Меня как младшего сына в семье в армию по тогдашним законам не взяли.Шла война, и невозможно было сидеть на скучноватых университетских лекциях. Я томился в унылой московской квартире и рвался наружу, в гущу жизни, о которой так мало знал.Я пристрастился в то время к московским трактирам. Там за пять копеек можно было заказать "пару чая" и седеть весь день в людском гомоне, звоне чашек и бряцающем грохоте "машины" - оркестриона.Трактиры были народными сборищами. Кого только я там не встречал! Извозчиков, Юродивых, крестьян, рабочих, толстовцев, молочниц, цыган, белошвеек, ремесленников, студентов, проституток и бородатых солдат - "ополченцев".Тогда у меня уже созрело решение оставить на время писание туманных своих рассказов и "уйти в жизнь".Я воспользовался первой же возможностью вырваться<span>на юге Франции - в Авиньоне и Арле. Был в Англии, Бельгии - в Брюсселе и Остенде, - Голландии, Швеции и мимоходом еще в других странах.</span>
Фантастика: сароки не умеют говорит когда упал хлеб всё стало заморачиваться, мороз не может быть живым, из-за того что Филька дал хлеб конек всё начало размораживаться, в рассказе бабушки когда старик дает ему только хлеб да ещё он Я отравлен то почему-то начинает быть мороз из-за холодного сердца он умирает.
Реальное: реальные филька солдат конь бабушка дед и ребята мыши тоже живые сарокалитературная сказка потому что вот это так-то он сочиняет много сказок и тут есть сюжет конец концовка и середина
Волшебный солнечный лучик.
Однажды, когда я проснулся утром, солнце уже встало. Было четыре часа утра. Все ещё спали. Когда я встал, то меня кто-то спросил:
Мальчик!
Я испугался.Когда я обернулся,то я увидел что это был какой то золотой зайчик.
Что?спросил я.
Петя, ты не узнаёшь меня?
Нет, ответил я.
Петя а ведь я солнечный зайчишка.
Я был в удивлении. Мы с ним познакомились. а потом, мы с ним так разговрились, что я не заметил как встала мама.
Сынок, с кем ты разговариваешь,?
Ни с кем мам.
Ну хорошо, я собираюсь и иду на работу.
Прошло немного времени, мам и папа ушли на работу.
Зайчик снова пришёл.Я был так рад, что опоздал в школу. Я быстро побежал в школу, как раз кончился первый урок.Когда я пришёл домой, о зайчика уже небыло. Я понял почему, потому что на улице дождь, а солнце ещё не выглянуло.На следущее утро я снова не спал. Снова же появился зайчик, мы с этого дня с ним болтали, он помогал делать мне уроки, и мы играли сним, так я подружился с Солнечным зайчиком.
<span>Рассказ «Аристократка» написан Михаилом
Зощенко в 1923 году. Это было послереволюционное время в России. Только
кончилась гражданская война, в России царила разруха и голод. Бывшие
аристократы, интеллигенты, просто культурные и образованные люди стали
немногочисленными и незаметными на фоне всплывшей на поверхность новой
социальной прослойки – обывателей. Это люди невоспитанные, необразованные,
примитивные, с убогой моралью. Обыватель характерен тем, что живет мелкими
личными интересами, но не осознает своей пошлости, хамства и глупости, а наоборот, «как кавалер и у
власти» и «лицо официальное» выставляет их напоказ. </span>
<span>В рассказе писатель очень тонко
отмечает и обобщает признаки этого
времени. Чем же отличались люди этого времени? Что в них было характерно?</span>
Возьмем, например, речь главного героя. Никогда
раньше приличный человек не выразился бы так, как выражается Григорий Иванович:
«…не люблю
баб, которые в шляпках», «…и не баба вовсе, а гладкое место», «стоит
этакая фря», «как у вас, гражданка, в смысле порчи
водопровода и уборной», «волочусь, что щука», ну и знаменитое «Ложи,— говорю,— взад!».
Речь «аристократки» так же убога: «Аж голова закрутилась», «мы
привыкшие», «Довольно свинство с вашей стороны. Которые без
денег — не ездют с дамами».
Или еще приметы времени: золотой зуб у «дамы»,
фильдекосовые чулочки, давно умершее слово «комячейка»
(кто не знает – это коммунистическая ячейка). А чего стоит способность дамы «скушать»
за один раз четыре пирожных! Это также очень тонко выраженная автором примета
времени – скудного и голодного, когда пирожные недоступны и чрезвычайно дороги.
Еще и удивительно, что у Григория Ивановича на них хватило денег. Да и не так
уж он плох, по крайней мере, не жадный, сам предложил пирожными угоститься.
Вот такой у меня вышел портрет героев
новой социальной эпохи: всякий аристократизм им чужд и враждебен.