Денисов ехал молча, стало светать, лошади скользили, туман скрывал отдаленные предметы, один француз "упал в грязь под ногами Петиной лошади... "
Петя не видит всего этого, не слушает Денисова, кричащего на него, — он живет в своем выдуманном, сказочном мире.
"—Ура!. . Ребята.. . наши.. . — прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.. . к тому месту, где гуще был пороховой дым".
Тогда-то и столкнулись два мира: войны и игры в войну. "Послышался залп, провизжали пустые и во что-то шлепнувшие пули". С чудовищной простотой мир войны обрушился на Петю: "во что-то шлепнувшие" — это в него.
Как когда-то под Аустерлицем князь Андрей почувствовал, словно его ударили палкой по голове, — так и теперь все произошло ужаающе просто: казаки увидели, что Петя "тяжело упал на мокрую землю", и "быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась".
<span>Денисов увидел "еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети", и все-таки неповерил, все-таки вскрикнул: "Убит?!</span>
Физры? ну как бы физра это урок спорта.
"Тучи" - это лирическое стихотворение. Лермонтов назвал тучки странниками. Они мчатся с севера на юг, потому что свободны. Их не задевает ни зависть, ни злоба, ни интриги. Им просто наскучили бесплодные поля, и тучки плывут, совсем не понимая, что есть Родина, откуда не желает уезжать по принуждению сам поэт.
Адамды қандай істе болса да ұстамдылықта, ойындағысын тайсалмай айтуда, қайсы бір мұқтаждыққа төзуде, шыдамдылықта, батылдықта ерлік көрсете алатындай жағдайға қоймайынша оны ержүрек етіп тәрбиелеуге болмайды.