В Екатеринбурге в Таганском парке установлена скульптура "Хозяйка Медной горы". Это знаменитая героиня сказов Бажова.
А в "культурной столице", Санкт-Петербурге практически везде можно встретить знакомых литературных героев: Остапа Бендера
рядом с рестораном "Золотой Остап"на ул.Итальянской.
Или любимого с детства Гулливера
Автором памятника является скульптор Тимур Юсуфов.А установлен Гулливер рядом с корпусом филфака СПГу.
Почитатели творчества Гоголя не пройдут мимо "Носа майора
Ковалева",когда будут гулять по Вознесенскому проезду. Авторы необычного барельефа-Резо Габриаздзе и Вячеслав Бухаев.
На этом сайте Топ-10 памятников литературным героям.
Главным героем рассказа "Клякса" является ученик Федя Рыбкин, который очень любил смешить одноклассников. Однажды он, балуясь с Гришей Копейкиным в классе, разбрызгал чернильницу и большая чернильная клякса образовалась у него на лбу. Ребята дружно смеялись над Фединой кляксой, а ему это так понравилось, что он ещё собственноручно поставил себе кляксу на нос. Класс не мог успокоиться даже когда начался урок - всем было смешно смотреть на Федю. Тут учительница Зинаида Ивановна обратила внимание на Федю и поняла, почему класс так возбуждён. Она внимательно исследовала Федино лицо и объявила ему, что чернила имеют такой химический состав, который при попадании на кожу вызывает сначала зуд, а потом образуются язвы на коже. Это так напугало Федю, что от его самодовольства и след простыл. Феде нетерпелось броситься в коридор к умывальнику, но Зинаида Ивановна не спешила его отпускать с урока. Дождавшись звонка Федя быстрее всех выбежал из класса и долго умывался пока не смыл чернильные кляксы с кожи. С тех пор Федя перестал смеяться и смешить одноклассников на уроках, только на переменах Федя позволял себе это делать.
Дополнительно ещё раз очень кратко перечислю для вас всех героев рассказа "Клякса":
![0HSgc8X6paFFLN2Llj0G0Cu3hWhNuQ.png](/media/im/0H/Sg/0HSgc8X6paFFLN2Llj0G0Cu3hWhNuQ.png)
Это было сказано о замечательном американском писателе Уильяме Фолкнере.
Об этом человеке вообще много можно интересного, остроумного, занятного и удивительного рассказать.
Уильям Фолкнер любил с помощью своих близких или друзей вводить читателей, просто соотечественников в заблуждение по поводу собственной персоны, рассказывая всяческие небылицы.
Например, что во время войны его самолёт был сбит над Францией, а у него в голове на память о том осталась стальная пластина.
Поэтому и, естественно, не без основания сосед писателя Дж.Б.Каллен писал о нем:
![eTTkoYZhcKEQfh7NlVPoccaweCPiDKC.png](/media/im/eT/Tk/eTTkoYZhcKEQfh7NlVPoccaweCPiDKC.png)
В рассказе Виктора Драгунского "Гусиное горло" главные герои:
Дениска - мальчик, который собрался в гости к своему другу и решил подарить ему гусиное горло, чтобы из высушенного этого предмета можно было сделать потом погремушку.
Мишка - друг Дениски, которому исполнилось 9 лет. Ему подарок в виде гусиного горла очень понравился.
Папа Дениски - он предложил подарить Мишке еще конфет и значок. Он же стал спорить с мамой о правилах поведения гостями.
Мама Дениски - она была в шоке от идеи подарить Мишке гусиное горло. Она же начала за столом попрекать папу и Дениску тем, что они не умеют себя вести. В конце стала бить посуду.
Еще упоминается Вера Сергеевна, которая потрошила гуся и у которой Дениска выпросил гусиное горло на подарок.
Да ладно - Иудушка, Смердякофф...
Вон у Зюскинда героец - в "Парфюмере" - Жан-Батист Гринуй.
Вот этот - да, премерзейшая личность.
Или Рыбник у де Костера в "Необыкновенных приключениях Тиля Уленгшпигеля и Ламме Гудзака".
Извольте ещё один мерзотно-пакостный персонаж - Джемс Дэррисдир, тот, который "Владетель Баллантре" у Р. Л. Стивенсона.
Посредь родных осин, к слову, "омерзительных героев" описано отечественными экривенами гораздо меньше, нежели их европейскими коллегами. Да и живописаны они - "без определённого соответствующего натурализму":
сравним, к примеру, жюльверновского Себастьяна Негоро и каверинского Николая Антоновича Татаринова. Ромашку трогать не будем.
Кто мерзотней будет?
Тему Вы подняли здоровскую, писать можно долго, но, пожалуй, ограничусь-ка я вышеизложенным.