А я не согласна с этим утверждением. Дети перестали быть такими запуганными, это - да. А все мое уважение к преподавателю в годы моей учебы зиждилось именно на страхе, причем достаточно сильном. Этот страх был источником моих кошмаров еще многих годы после окончания школы. Авторитарная властная директриса и такая же классная руководительница снились и заставляли просыпаться с неприятным чувством.
Сейчас подорван авторитет преподавателя, как человека, который не может заработать много денег и постоянно зависим от нестабильных внешних факторов. То есть авторитет в части "если ты такой умный, то почему такой бедный". Раньше учительский состав тоже не шиковал, но такого расслоения не было, все получали приблизительно одинаково и преподаватели не выделялись.
Однако и самый скромно зарабатывающий педагог может выстроить отношения между собой и своими учениками таким образом, чтобы они его уважали вне разреза материального благополучия и не испытывая страха. Тем более, что сейчас все больше примеров того, как много значит хорошее образование. На примере того же расслоения общества можно показать, что ждет ученика, не приложи он усилия к получению знаний - потребительская революция четко показывает, кто платит за услуги, а кто их оказывает. И чем ниже квалификация, тем грязнее работа - в любой момент можно показать на юного разносчика пиццы, уборщика в бургерной и расклейщика объявлений. А можно показать на такого же постарше. И объяснить его положение тем, что, когда у него было время учиться - он доказывал свое превосходство над учителем.
Если же рассматривать только тех учителей, которые пытаются повысить свое благосостояние лишь за счет родителей учеников (попечителей школы, соответствующих фондов) - так такие были во все времена. И такие же были в годы моей учебы.
Разумеется, я могу рассуждать на примере своих детей и детей моих приятелей. Про "всех" говорить - голословное занятие, пустой звук. Так вот в моем окружении авторитет преподавателя не понизился. Учитель стал ближе, но он не фамильярен, не "свой парень". И его не боятся.