<span>Некоторые наречия образовались давно, от таких слов, которые в современном языке не существуют, например:дотла, набекрень. Другие наречия образовались не столь давно, и поэтому ясно видно, от какой части речи они произошли, например: дома (от родительного падежа существительного дом); снизу (от родительного падежа существительного низ с предлогом с); страх (от существительного страх; сравните в предложении: Я страх устал – т. е. «очень»).</span>В современном русском языке существуют многочисленные группы наречий, представляющие собой отдельные застывшие формы слов других частей речи (главным образом существительных и прилагательных, реже глаголов), которые изменили своё значение и характер употребления (стали употребляться в роли обстоятельств) и вследствие этого оторвались от других форм тех же слов.<span>Слова разных частей речи, переходя в наречия, изменяют лексические значения, теряют прежние грамматические признаки, приобретая новые, свойственные наречиям.</span>
В свободное время я хожу гулять с друзьями. Мы играем в веселые игры, которые придумываем сами. Зимой мы все вместе выходим кататься на лыжах. Вместе лепим снеговика или играем в снежки. Мы бегаем, смеёмся и нам очень тепло.
Мое отношение к книгам - книгам как вещественным объектам довольно причудливым образом.
Сначала я покупал книги.Это были "просто хорошие" книги, которые я не собирался немедленно читать - многие из них так и остались непрочитанными; теперь они посылают с полок в мою сторону мимолетные лучи вины, всякий раз, как взгляд на них падает. Мне казалось, что я "собираю личную библиотеку". Кроме того, я не мог себе представить даже возможность продать или выбросить книгу, которая мне не понравилась, или которую я точно не буду перечитывать; сама мысль об этом казалась мне невозможной.
<span> Я постепенно осознал, что мое отношение к книгам сильно изменилось. К тому времени я привык к мысли о сети как главном источнике информации, обычно притом намного более удобном, чем поход в библиотеку или даже в соседнюю комнату к книжному шкафу. Количество книг, доступных в сети, возрастало ежедневно, причем не только по-русски, но и по-английски (хоть и не в столь открытом доступе, как в русской сети). Я привык читать длинные тексты и целые книги с экрана - хотя нет, это не совсем верно - я и раньше этим часто занимался, но я перестал считать это худшим, второсортным способом чтения по сравнению с вещественной книгой в руках. Более того, со временем я стал ощущать некоторое раздражение при мысли о всех книгах, что у меня есть, ощущение того, что они меня всей своей массой как бы прижимают к земле. Все равно, думал я, у меня нет действительно полной библиотеки, в которой было бы все, что бы меня интересовало, хотя бы из классики и известных авторов, не говоря уж о новинках - и никогда не будет, потому что на это нужно в десять раз больше места, а меня тяготят уже и существующие шкафы. В качестве смутного идеала мне виделась полностью цифровая библиотека, существующая в одном месте: на жестком диске (не считая резервной копии). Да, текстовые файлы, возможно, не так удобно читать, как книгу, и не так удобно делать пометки на полях (но я и в своих книгах их никогда не делаю, впрочем). </span>