Жили были не тужили и поехали братья к ним на встречу старичок
<span>В «Гуттаперчевом мальчике» рассказана история маленького сироты Пети, взятого на обучение к циркачу. Акробат Беккер плохо говорит по-русски и не знает иного стимула в тренировках, кроме телесного наказания. Но страх перед учителем — плохой помощник, «он внушает робость, а робость первый враг гимнаста». Петя просто обречен на гибель. Но смысл повести этим не исчерпывается. Она будит в читателе множество переживаний и мыслей. Здесь и размышления о непостижимом Промысле Божием, так по-разному устраивающем человеческие судьбы, и раздумья о родительском грехе, влекущем за собой безмерные страдания детей, и тревожные помыслы о самовлюбленной гордости, умерщвляющей душу.</span>
Какая именно Дуня? Выражайтесь яснее!
В стихотворении передано мироощущение человека новой эпохи, который начал понимать, что «почестей исканье» , жажда славы, успех в свете или у женщин, доставляющие часто удовольствие и тешащие самолюбие, — всего лишь преходящие и тленные блага, а предназначение человека в мире неизмеримо выше и значительнее.
Стихотворение развертывается как единая «музыкальная» тема, соответственно потоку переживаний, нахлынувших на автора. Поэтическое вдохновение естественно рождалось из впечатлений от природы. Но для того, чтобы так описать внутреннюю жизнь, надо было преобразовать поэтический язык.
Жуковский, описывая природу, стремится не только ее одушевить, найти в образах природы созвучное своей душе, но и передать через них именно свое, личное восприятие и конкретное психологическое переживание.
Внешний мир предстал не чем-то посторонним поэту, не в своем «всеобщем» значении, но увиденным в момент духовного слияния с природой, в момент пробуждения поэтического вдохновения. Недаром сразу же после описания ручья Жуковский обращается к своей музе: «Приди, о муза благодатна… »
Благодаря Жуковскому чувство заговорило в русской поэзии легко и свободно.
Жуковский пробудил скрытые в слове эмоционально-смысловые оттенки и так организовал поэтическую речь, что от начала до конца стихотворение звучало непрерывной песней, поддерживаемой общими мотивами, скрепляемой повторами, ассоциациями, вопросительными и восклицательными интонациями.
Название стихотворения стало символическим: вечер природы обернулся «вечером» души, а картина природы преобразилась в «пейзаж души».
