Я очень люблю рассказы о подвигах разных героев. В книге Н. Куна мой любимый герой — это Геракл. Это самый известный герой древнегреческих мифов. Неизвестно, когда он жил. Его отцом был сам главный бог греков Зевс. Поэтому Геракл — самый сильный из героев и совершил 12 великих подвигов. Когда Геракл только родился, он спас себя и своего брата Ификла от огромных страшных змей. Они заползли в кроватку к детям, чтобы их убить. Так приказала жена Зевса Гера, которая не любила Геракла.
Геракл был очень сильным. Но его приемный отец Амфитрион учил Геракла драться с оружием и без оружия, стрелять из лука, а ещё читать и писать, потому что настоящий герой должен уметь все. Геракл был сильнее всех людей вокруг и убил своего учителя Лина, потому что тот ударил его. Но потом все его подвиги — убийства страшных животных, которые мешают жить людям.
Ей уже всё равно, может она немного сожалеет о поступке. " Поила его вином"-может,сама пьяненькая. Коврик траурный,может наоборот вдова устроила из убийства своеобразный праздник. Может,слегка гордиться своим поступком,чуть рада...
Роман написан в виде мемуаров Петра Андрейча Гринева, где он вспоминает свою молодость и встречи с разбойником Пугачевым. Детство и юность Гринева ничем не отличались от жизни других барчат-недорослей, поэтому в романе об этом сказано вскользь, а вот о предстоящей службе в армии Гринев рассказывает подробно, ибо мечтал служить в Петербурге, в гвардии, надеялся на веселую и беззаботную жизнь. Отец же определил ему другое:
Чему научится он в Петербурге
Мотать да повесничать
Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Спорить с отцом не принято было, он решает, что делать Петруше, в его напутствии сыну звучит серьезный наказ, который сын даже в мыслях не попытался оспорить. Авторитет отца это основа семьи. Для Петра Гринева это своеобразная клятва на верность семье, которую он никогда не предаст. Отец наставляет: Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: Береги платье снову, а честь смолоду.
Гринев хорошо усвоил урок отца. Он прекрасно понимает, что за проигранный долг надо платить. На возражения Савельича Петр Андреич отвечает дерзостью, но деньги Зурину возвращает. Одаривает вожатого заячьим тулупом, то есть, по словам Савельича, ведет себя как дитя неразумное, но, на наш взгляд, благородно.
Служба в крепости для Гринева необременительная, а после того, как он увлекся капитанской дочкой, даже и приятная.
Дуэль со Швабриным прибавляет положительных черт Гриневу. Он не какой-то неумеха, а человек, имеющий представление, как обращаться со шпагой. И, не сподличай Шваб-рин, еще неизвестно, как бы закончилась дуэль.
Немаловажное значение в формировании характера Гринева сыграла любовь его к Маше Мироновой. В любви человек открывается до конца. Мы видим, что Гринев не просто влюблен, он готов взять на себя ответственность за любимую. А когда Маша остается беззащитной сиротой, Петр Андреевич рискует не только своей жизнью, но и честью, что для него важнее. Он это доказал при взятии Белогорской крепости, когда, не присягнув злодею, ждал расправы. Пугачев махнул платком, и добрый поручик повис подле своего старого начальника. Очередь была за мной. Я смело глядел на Пугачева, готовясь повторить ответ великодушных моих товарищей.
Гринев ни разу не отступил от наказа отца, а когда пришла очередь отвечать за клевету Швабрина, Петр Андреич даже и не подумал оправдываться Машиным именем. С начала и до конца романа мы видим мужающего, постепенно взрослеющего героя, который свято соблюдает данную присягу и завет отца. Этот характер, порой по-юношески беспутный, но добрый и стойкий, вызывает симпатию читателей. Гордость охватывает за сознание, что такими были наши предки, одержавшие многие славные победы.
Облако между тем обратилось в белую тучку, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала все небо. Ветер завыл, пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло…Русский бунт, как и эта метель, начинался с мелких недовольств, их становилось все больше и больше, они делались все серьезнее. Пружина народного терпения все сжималась и сжималась. И вот наконец распрямилась и ударила по обидчику. Тысячи крепостных двинулись на угнетателей. Все смешалось…Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный.
Бал
хозяева бала: проводил бал губернский предводитель, добродушный старичок, богач-хлебосол и камергер. принимала такая же добродушная, как и он, жена его, в бархатном пюсовом платье, в брильянтовой фероньерке на голове и с открытыми старыми, пухлыми, белыми плечами и грудью, как портреты елизаветы петровны.
зал у предводителя: прекрасная зала, с хорами, музыканты - знаменитые в то в время крепостные помещика-любителя, буфет великолепный. и разливанное море шампанского.
варенька: высокая, стройная фигура в белом платье с розовым поясом, сияющее, зарумянившиеся, с ямочками лицо и ласковые, милые глаза.
полковник: очень красивый, статный, высокий и свежий старик.
чувства ивана васильевича:
я был не Только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо.
после бала
солдаты:
солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались.
описание улицы: большая улица, где стали встречаться и пешеходы и ломовые с дровами на санях, достававших полозьями до мостовой.
наказываемый:
при каждом ударе наказываемый, словно удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова.
полковник: не отставая от татарина, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный.
чувства ивана васильевича: мне было до такой степени стыдно, что, не зная,куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой. а между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища
