Я был там, куда никто не ездил.я был там ,где жил великий акын.мы поехали туда, где я родился.я был там,где стоит памятник герою.мы приехали оттуда,от куда начинается стройка.мы поехали туда,где я давно не был.мы поехали туда,куда направляются гости.мы поехали туда,где начинается река.мы приехали оттуда,куда ездят туристы.мы поехали туда,где построен канал.мы поехали туда,куда вела широкая трасса.
Ленту́лов Аристарх Васильевич
В 1910-х гг. стремился, используя традиции лубка и иконы, придать живописи национальный характер, писал ярко декоративные картины-панно.
Его картины этих лет составлены из динамически сталкивающихся, звучно окрашенных плоскостей - пространство тяготеет к плоскости, а плоскость декорируется узорами и украшается аппликативными наклейками
В 20—30-е гг. Лентулов переходит от огромных картин-панно к произведениям менее масштабным и более натурным. . Пронизанные ощущением полноты бытия, они ближе к натуре, жизненным прообразам.
А. В. Лентулов (1882-1943) - «Овощи» . Государственная Третьяковская галерея
Здесь:
Репродукция картины "Натюрморт с овощами", 1933 год. Холст, масло. Художник Аристарх Васильевич Лентулов (1882-1943). Оригинал в Государственной Третьяковской галерее.
В картине А. Лентулова «Овощи» на первом плане изображена бочка с глиняным кувшином, дощатый пол с кочанами капусты, красным перцем и другими овощами. А дальше зеленеет луг, видны сиреневые горы с далекими облаками на фоне синего неба. Теплые блики чередуются с холодными отсветами неба. Чувствуешь, что капуста свежа и если ее тронуть, то звонко захрустит, что перец и редиска упруги и ароматны.
Натюрморт "Овощи". 1939.
Отнюдь не малое место среди летающих занимает муха, если сравнить ее с комарами, мошками и прочей крылатой мелочью, которую настолько величиной превосходит муха, насколько сама она уступает пчеле. И крыльями муха снабжена не по общей мерке: одним дано сплошь зарастать волосами, другим же предоставлено пользоваться быстрыми крыльями, — нет, подобно саранче, цикадам и пчелам, из сетчатки крылья у мухи, но, по сравнению с ней, крылья других так же грубы, как греческие одежды против тонких и мягких тканей индийских. К тому же, если кто пристально вглядится, — крылья мухи расцвечены как у павлина, когда она, распростершись, взмахивает ими под лучами солнца.
2. И полет мухи не похож на быстрые взмахи летучей мыши, не похож на подпрыгивания кузнечиков или кружение осы — плавным поворотом стремится муха к некоей цели, намеченной в воздухе. И к тому же летит она не безмолвно, но с песней, однако не с враждебной песней комаров и мошек, не с тяжелым жужжанием пчел или ос, страшным и угрожающим, — нет, песнь мухи настолько звонче и слаще, как против труб и кимвалов медовые флейты.
3. Что же до других частей тела, то голова мухи наитончайше соединяется с шеей, легко поворачиваясь вокруг, а не сросшись, как у саранчи; выпуклые глаза с большим количеством роговицы; грудь, прекрасно сложенная, и ноги, прорастающие свободно, без излишней связанности, как у осы. Брюшко — крепкое и похоже на панцирь своими широкими поясками и чешуйками. Защищается муха не жалящим хвостом, как пчелы и осы, но губами и хоботком, таким же, как у слона; им-то она и разыскивает, и хватает пищу, и удерживает ее, крепко прильнув напоминающим щупальцы полипа хоботком. Из него-то показывается зуб, прокусывая которым, пьет муха кровь; пьет она и молоко, но сладка ей и кровь, а боль пострадавшего невелика. Шестиногая, ходит муха только на четырех, пользуясь двумя передними, как руками. И можно видеть муху, шагающую на четырех и совершенно по-человечески, по-нашему держащую на весу в руках что-нибудь съестное.
4. Рождается же муха не сразу такой, но сначала червяком из погибших людей или других животных. Немного спустя муха выпускает лапки, отращивает крылья, сменяет пресмыканье на полет, беременеет и рождает маленького червячка — будущую муху. Пребывая и питаясь с людьми одними кушаньями, за одним столом, она отведывает все, кроме оливкового масла, ибо пить его для нее — смерть. И все же она недолговечна, ибо очень скупо отмерены ей пределы жизни. Потому-то больше всего любит она свет и на свету устраивает свои общественные дела. Ночь же муха проводит мирно, не летает и не поет, но притаится и сидит неподвижно.
5. И еще буду я говорить о большом уме, когда избегает муха злоумышляющего и враждебного к ней паука: она подсматривает севшего в засаду и, смотря прямо на него, вдруг отклоняет полет, чтобы не попасться в расставленные сети, не спутаться сплетениями чудовища. О мужестве и отваге мухи не нам подобает говорить: красноречивейший из поэтов — Гомер — не со львом, не с леопардом и не с вепрем сравнивает отвагу лучшего из героев, желая его похвалить, но с дерзновением мухи, с неустрашимостью и упорством ее натиска. Ведь именно так он говорит: не дерзка она, но дерзновенна. Ибо, когда ее отгоняют, говорит поэт, она не отступается, но старается укусить. И вообще так восхваляет поэт и восторгается мухой, что не один только раз и не редко, но очень часто вспоминает ее: так, только упоминаемая, украшает она поэму. То рассказывает поэт, как толпами слетаются мухи на молоко, то говорит об Афине, когда отвращает она стрелу от Менелая, чтобы не нанесла ему смертельной раны; сравнивая ее с заботливой матерью, укладывающей своего младенца, снова сопоставляет с ней муху. Также прекрасным эпитетом украсил он мух, прозвав «крепкими», а рой их называя "народом".
