Романтическая концепция человека исходит из представления о его единственности, вырванности из всех земных связей. Исконное одиночество лирического "я" выступает одновременно и какНАГРАДА<span> за исключительность, за "непошлость", и </span> <span>как проклятие, обрекающее его на непонимание. Поэтому сюжетное напряжение заключается в противоречии между попытками </span> <span>прорваться к другому "я", стремлением к любви, дружбе и невозможностью подобного контакта, поскольку он означал бы </span> <span>утрату для героя своей исключительности. </span> <span>Идеал единения возможен лишь в абстракции, и поэтому реальная любовь часто всего лишь замена иного, невозможного </span> <span>чувства. Тема эта, получив широкое распространение в русской романтической поэзии, особенно значительной была для М. Ю. </span> <span>Лермонтова. </span> <span>Стихотворение о любви начинается с отрицания, закрепленного повторением "не". Однако чувство здесь не отбрасывается, </span> <span>а, напротив, утверждается в усиленной форме: "так пылко я тебя люблю". Отрицание переносится на лирическое "ты", и </span> <span>это сразу создает неожиданную двойственность текста: "ты" сохраняется как объект стихотворения и отвергается как </span> <span>объект влечения. Герой любит нечто иное, но оно заключено "в тебе". Это "нечто" характеризуется местоимением первого </span> <span>лица, то есть фактически чувства "я" обращены на самого себя, но в другом более раннем временном состоянии, что </span> <span>подчеркнуто не только лексически, но и грамматически, на фоне глаголов настоящего времени в строфе ("прошлое </span> <span>страданье", "погибшая молодость"). В этом прошлом активизируются признаки несуществования (уже погибшее) и, </span> <span>возможно, определенных положительных качеств (например, душевной цельности, свежести чувств и др.), ныне </span> <span>утраченных. </span> <span>Вторая строфа, на первый взгляд не содержащая существенных отличий от первой, на самом деле изменяет </span> <span>ее семантику. С одной стороны, хотя сохраняется указание на мнимость связи с "ты", упоминание о "я" </span> <span>прежнем исчезает, как и "погибшая молодость". А с другой, глагольное отношение между героями, </span> <span>выраженное в начале текста предельно лаконично, здесь разрастается в целую систему действий: </span> <span>"смотрю", "вникая", "занят разговором", "говорю". То, что глаголы смотрения приравниваются к </span> <span>глаголам говорения, раскрывает, что в центре - именно проблема коммуникации. Называя же этот разговор </span> <span>"таинственным", Лермонтов подчеркивает ее особый, внесловесный характер. Это "разговор сердцем". </span> <span>Создается двойная схема : внешняя связь ("смотрю"), объектом которой является "ты" и внутренняя </span> <span>("таинственный разговор", "разговор сердца"), объ! </span> <span>ектом которой "ты" быть не может. </span> <span>Первый же стих третьей строфы вновь дает еще один сематический слом. Вместо модификации "я" первой </span> <span>строфы здесь модификация "ты", поскольку "ты" - это, конечно, тоже "подруга", а в дальнейшем </span> <span>устанавливается и подчеркнутый параллелизм: "твои черты - ее черты", "твои уста - ее уста", "твои </span> <span>глаза - ее глаза", утверждающий и их различие. При этом в антитезе "уста живые - уста давно </span> <span>немые", "глаза - огонь угаснувших очей" в первом случае героини противопоставлены одна другой как </span> <span>живая мертвой, а во втором "подруга юных дней" предстает и как более поэтический, возвышенный </span> <span>образ ("очи", а не "глаза"), и как в свое время более яркий ("огонь", хотя и уже </span> <span>"угаснувший"). </span> <span>Невозможность единения двух людей подчеркнута тем, что в пространстве этого стихотворения "я" и </span> <span>"ты" одного временного отрезка нигде не встречаются: если в первой строфе "блистающая" жизнью </span> <span>героиня совмещена с "погибшей молодостью" лирического героя, то в третьей он, перестрадавший, </span> <span>пытается говорить с подругой, чьи уста "давно немы". Ее образ есть жажда идеальной любви; это не </span> <span>столько человек, сколько стремление духа вырваться за пределы индивидуальности, из мира оборванных </span> <span>связей в мир всеобщего понимания. </span>
Обманулся? В смысле поверил в эти россказни Хлестакова? Потому что ревизоров все боялись и таких, как Хлестаков, было очень много...Страх управлял этим человеком
Надеюсь вы вспомните меня, тот кого вы так усердно учили французскому и кому так милосердно помогали. Простите, что не писал, все никак не находил времени чтобы сесть за письмо. Я уже заметно подрос, у меня все хорошо. А произношение все еще отменное и никуда не пропадет. Напишите мне как ваши дела. Всего хорошого. С уважением.
М.А. Булгаков "Собачье сердце"
1) Он умолк и, сидя у стола, в сумерках, задумался и посмотрел вдаль.
2) Скосив глаза к носу, ругал похабными словами штаб в вагонах первого класса…
3) Он сидел и воспаленными глазами глядел в страницу первой попавшейся ему
книги и вычитывал, бессмысленно возвращаясь к одному и тому же.
4) Всю весну, начиная с избрания
гетмана, он наполнялся и наполнялся пришельцами.
5) Ненавидели по ночам, засыпая в смутной тревоге, днем в ресторанах, читая
газеты…
6) Пять дней жил после этого Город, в ужасе ожидая, что потекут с Лысой Горы
ядовитые газы.
7) – Пьядэсят сегодня, - сказало знамение голосом сирены, указывая на бидон с
молоком.
8) Мышлаевский, оголив себя до пояса в заветной комнате Анюты за кухней, <…>выпустил
себе на шею и спину и голову струю ледяной воды…
9) Елена торопливо, оттянув ворот гимнастерки, пришивала погоны.
10) Крутясь, волнуясь, напирая, давя друг на друга, лезли к балюстраде,
стараясь глянуть в бездну собора…