С первого взгляда картина «Мокрый луг» своей привычностью и простотой мотива располагает к себе любого зрителя. В глубине широкого пространства возвышаются два развесистых дерева, а вдали, из-под уходящих грозных туч, проступает небольшая полоска неба. Впереди, вдоль ниши, протягивается обрывистый косогор, покрытый мягкой и влажной зелёной травкой. На переднем плане – почти в центре картины – через чёрные грозовые тучи, пытается отразиться в болотистой заводи, теплое солнышко.
Гроза уходит, но небо продолжает бурлить и кипеть. С могучей силою кружатся и сталкиваются косматые серые тучи. Где-то издали доносятся раскаты грома, отражаясь в бесконечном пространстве. Картина полна движения, здесь всё кругом дышит и живёт: и деревья, изгибающиеся под сильными ударами ветра, и вода, подёрнутая рябью, и небо… Небо, проникнутое типично Васильевскому настроению, противопоставлено зловещим тучам, продолжающим низвергать, вдали от зрителя, большой поток дождя на виднеющийся издали лес.
Небо, в картинах Фёдора Васильева, неизменно играет значимую роль, так и в «Мокром луге» едва ли не ключевым средством, оно выражает поэтическую мысль художника. Тёплый сверкающий просвет высоко в облаках над зелёным лугом, отражаясь в воде, и отсвечивая на траве, ведёт войну с большими и холодными чёрными тучами, бросающими мрачную тень на мокрую землю.
Будто в контраст напряжённому существованию неба, остальная часть картины довольно проста. Линии её рисунка спокойнее и мягче. Каждая деталь пейзажа – это вариация главной идеи, где все детали настолько растворены в целом, что познаёшь их только при внимательном рассмотрении.
Белка
Под ногами шуршит опавший лист. Тропа становится капризной, озорной. Заманивает вглубь, вертится по бурелому, скачет по уступкам оголенных сопок, бежит вниз и пропадает в густом перелеске, опаленном осенним жаром.Кто видел в осеннюю пору тайгу, густо крапленную березой да осиной, тому никогда не забыть картину пылающего холодными кострами леса. Такая грусть повсюду! Шорох шагов по опавшему листу слышен далеко.Вижу: что-то мелькнуло в просвете, потом еще и еще. Белка! Она носится по веткам, задерживается на сучке, смотрит на меня крошечными бусинками. Я ни с места, стою, не шевелюсь. Белка вдруг как зацокает, как захохочет!.— Ах, разбойница, пугаешь! А я не уйду! — думаю я.<span>Ее это удивляет. Она протирает крошечными лапками плутовские глазки, нацеливает их на меня. Я не поддаюсь соблазну, стою. А плутовка не теряет любопытства. Два прыжка — и она на тоненькой березке. Она сверлит меня лукавыми глазками. Миг — и белки нет на березе.</span>
Проблема влияния загадочной красоты природы на настроение и образ мыслей человека.
Извини, что не разобрала последние два. Времени нет.