Без запозичень українська мова не була б такою милозвучною. Речення б складалися з однієї лиш тофтології
Считается, что слово МАМА относится к той группе слов, которые появились еще до возникновения у людей членораздельной речи. Эти слова происходят из детского лепета и обозначают важнейшие для каждого человека понятия. К таким понятиям относятся, прежде всего, термины родства. Слог "ма" - самый простой из того, что может выговорить младенец. И слово МАМА произошло, как предполагают, из повторения этого слога. Ведь мама была главным человеком в жизни малыша в первобытные времена, он проводил с ней, у ее груди, все время, пока папа охотился и защищал семью от врагов.
"Мама" - первое слово человека, который только что явился в мир. Может быть, оно и было первым словом всего человечества. Возможно, с него и с ему подобных "детских" слов начался в глубокой древности наш язык.
Из других простейших слогов, которые ребенок учится произносить в первую очередь, тоже появились понятия, обозначающие ближайших родственников: па-па, дя-дя, тя-тя, ба-ба.
Родственные связи являются самыми значимыми во все времена, а развитие речи у детей протекает, в целом, сходным образом. Поэтому неудивительно, что на подавляющем большинстве языков самые важные для каждого человека слова звучат похоже. Русские дети называют мать "мама", маленькие французы -"маман", немецкие ребята -"мама", английские - "мэмма", китайские -"мама", корейские - "омма".
Но если вы думаете, что слово "мама" всюду и везде, у всех народов мира означает в устах младенцев "мать", то вы ошибаетесь! У грузин, например, слово "мама" означает вовсе не "мать", а как раз наоборот - "отец"! Но интересно то, что слово, обозначающее мать, во всех языках складывается из двух одинаковых слогов.
А знаете ли вы...
Древние римляне словом "мамма" называли грудь женщины, кормящей ребенка молоком. Именно поэтому и сейчас у нас в зоологии класс млекопитающих животных называется латинским словом "маммалиа" (Mammalia).
Когда умерла мать Васи, ему было шесть лет. Отец совсем забыл о нем, весь отдавшись своему горю. Вася рос как дикое деревце в поле, - никто его не окружал заботой, но ни кто и не стеснял его свободы.
Жил Вася в Княж-городке, где доживали свои дни жалкие останки гордого панского величия. Город раскинулся внизу заплесневевших прудов. Серые заборы, пустыри с кучами хлама перемещались с ушедшими в землю хатками. Деревянный мост кряхтел, шатался точно дряхлый старик. Река, через которую перекинут мост, вытекала из пруда и впадала в другой. Посредине одного из прудов находился остров. На острове – старый, полуразрушенный замок. Вася всегда со страхом смотрел на это величавое дряхлое здание. Всякий бедняк мог найти в старом замке убежище. «Живет в замке» – эта фраза выражала крайнюю степень нищеты и падения. Но однажды общество замка разделилось. Вася со своими друзьями наблюдал, как происходило изгнание жильцов. И несчастные темные личности понурясь навсегда оставляли остров. После этого старый замок, от которого веяло прежде на Васю каким-то величием, потерял в его глазах всю свою привлекательность. Вася не мог забыть жестокости, с которой жильцы замка гнали своих несчастных сожителей, оставшихся без крова, у него сжималось сердце. На примере старого замка Вася впервые узнал истину, что от великого до смешного один только шаг. Великое в замке поросло плющом, мхами, а смешное казалось Васе отвратительным. Самая замечательная личность, не ужившаяся в старом замке – Тыбурций Драт. Происхождение его было неизвестно. Наружность пана Драта не имела ни одной аристократической черты, но глаза, сверкавшие из-под нависших бровей, смотрели упорно и мрачно, и в них светилось, вместе с лукавством, острая проницательность, энергия и недюжий ум. В них струилась глубокая неустанная печаль. Никто не знал, откуда у пана Тыбурция явились дети. Мальчик лет семи высокий, тонкий, черноволосый, угрюмо-шатавшийся по городу, и маленькая трехлетняя девочка.
<span>С тех пор как умерла Васина мать, а лицо отца стало еще угрюмее, его очень редко видели дома. Вася старался избегать встречи с отцом. Когда в доме все еще спали, Вася перелезал через забор и шел к пруду, где его ждали такие же сорванцы-товарищи. Васю звали бродягой, негодным мальчишкой и так часто укоряли в других наклонностях, что он сам поверил в это. Отец тоже поверил этому и делал попытки заняться воспитанием сына, но все кончалось неудачей. Видя строгое угрюмое лицо отца, на котором лежала суровая печать неизлечимого горя, Вася робел и замыкался в себе. Мальчику хотелось, чтобы отец обнял его, посадил на колени и приласкал, но отец смотрел на сына отуманенными глазами, и он весь сжимался под этим непонятным для него взглядом. Отец часто спрашивал Васю: «Ты помнишь матушку? » Конечно, Вася помнил ее. После смерти матери, впервые перед Васей открылся весь ужас загадки о жизни и смерти. Как прежде ему казалось, что она с ним, что сейчас он встретит ее милую ласку, но его руки протягивались в пустую тьму, и в душу проникало сознание горького одиночества. Тогда он сжимал руками свое маленькое, больно-стучавшее сердце, и слезы прожигали горячими струями его щеки. Но на вопрос высокого угрюмого человека, в котором Вася желал, но не мог почувствовать родную душу, он съеживался еще более и тихо выдергивал из его руки свою ручонку. И отец отворачивался от сына с досадою и болью. Между ними стояла какая-то неодолимая стена. Любя маму, когда она была жива, отец не замечал Васю из-за своего счастья. Теперь Васю закрывало от него тяжелое горе. И постепенно пропасть, разделявшая их, становилась все шире и глубже. Отец все больше убеждался, что сын - дурной, испорченный мальчишка, с черствым, эгоистическим сердцем. Отец понимал, что должен любить его, но не находить для этой любви угла в своем сердце. Вася чувствовал это. Наблюдая за отцом, слыша его глухие стоны от нестерпимой душевной муки, сердце мальчишки загоралось жалостью и сочувствием.</span>