Нидерланды получили независимость,жители получили свободу вероисповедания, уничтожены препятствия для духовного развития, Голландия стала самое экономически развитой страной в Европе.
<em>Положения:</em>
Вечный и неразрывный мир между царём русским и королём шведским и их преемниками;
Полная амнистия с обеих сторон, за исключением казаков, последовавших за Мазепой и Костем Гордеенко;
Все военные действия прекращаются в 14-дневный срок;
Шведы уступают во вечное владение России: Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, часть Карелии;
Швеции возвращается Финляндия;
Исповедание веры на данных территориях свободно.
<em>Морские сражения:</em>
Сражение у Фемарна(1715)
Сражение у бухты Кёге(1710)
<em>Сухопутные сражения:</em>
Битва при Нарве
Сражение у Гуммельсгофа
Взятие Нотебурга
Взятие Дерпта
Взятие Нарвы
Полтавская баталия
ПЕРВЫЕ ПЛАНЫ 1712 - 1715 ГОДОВ
В 1712 году царь устно повелел архитектору Доменико Трезини начать проектирование города с чертежей будущей застройки Московской стороны - левобережного района вдоль Невы. Первая проектная планировка сохранилась в облике современного Литейного проспекта и некоторых окружающих его улиц. Трезини разработал "образцовые" чертежи типовых одноэтажных домов для "подлых" и для зажиточных горожан. По указу Петра от 9 апреля 1714 года все дома в Санкт-Петербурге строились по этим чертежам, а контроль городской застройки был поручен "Канцелярии городовых дел", где Трезини значился главным архитектором.
Типичный человек акматической фазы, будущий патриарх московский Никон был человеком крайне тщеславным и властолюбивым. Происходил он из мордовских крестьян и в миру носил имя Никиты Минича. Сделав головокружительную карьеру, Никон прославился твердым нравом и суровостью, характерной не столько для церковного иерарха, сколько для светского властителя.Никон лишен был правильного систематического образования и, как большинство его современников, не умел отделить в делах веры существенное от несущественного, веру и учение церкви от церковного обряда и установленного чина. В этом отношении он ничем не отличался от своих противников; как те, так и он был в сущности типичный старый московский начетчик, подчас очень односторонний и узкий в деле понимания веры и благочестия. Первоначально он сам держался старых обычаев, но позже, под влиянием кружка ревнителей и знакомства с киевскими учеными и наезжавшими в Москву греками, изменил прежний взгляд, сделался поклонником всего греческого и со свойственной ему энергией, страстностью и увлечением стал проводить в жизнь новые воззрения. Глубоко религиозный, с душой, жаждущей деятельности, он сливал в своем представлении обряд с верой и всякое изменение формы, в какую она отлилась, понимал как искажение веры, нечестивое и преступное. Вот почему чем ближе друг к другу стояли Никон и сторонники старых обрядов в ложном понимании и смешении этих обрядов с сущностью православной веры, тем резче разошлись они, тем непримиримее стало их взаимное ожесточение. И Никон, и старообрядцы одинаково горели чистой, пламенной верой, но, лишенные истинного просвещения, они не сумели подняться над формой и породили, при пагубном участии греков, тот разлад, который до сей поры разделяет нашу церковь, создав из одной две церкви: одну — господствующую, принявшую реформы Никона, другую — старообрядческую, отказавшуюся от них, а между тем и та и другая одинаково православные, одинаково правильно исповедуют веру Христову, согласно учению и постановлению 7 вселенских соборов. Помимо всего, духовная распря приняла особенно острый характер вследствие личных недостатков Никона. Это был человек крутого нрава, властный, деспот в душе, горячка, не умевший владеть собой. Облеченный громадной властью, он не сносил сопротивления и не знал меры в наказании. Вводя свою реформу насильственно, Никон забывал, что в делах веры победу одерживает не насилие, а убеждение, и что гонение лишь усиливает сопротивление, превращает гонимых в жертву, придает им ореол мученичества и лишь увеличивает число их сторонников.<span>Говоря о особенностях религиозности Патриарха Никона и его современников Н. Костомаров замечал: «Пробывши десять лет приходским священником, Никон, поневоле, усвоил себе всю грубость окружавшей его среды и перенёс её с собою даже на патриарший престол. В этом отношении он был вполне русский человек своего времени, и если был истинно благочестив, то в старом русском смысле. Благочестие русского человека состояло в возможно точном исполнении внешних приёмов, которым приписывалась символическая сила, дарующая Божью благодать; и у Никона благочестие не шло далеко за пределы обрядности. Буква богослужения приводит к спасению; следовательно, необходимо, чтобы эта буква была выражена как можно правильнее».</span>