Теоретически тело Ленина оставили доступным для прощания трудящихся масс, которые не успели это сделать в обычное отведённое время. Практически же большевики понимали, что самый лучший герой - мёртвый: в борьбе за власть не помешает, лишнего не скажет, а пропаганде идеи служит не хуже, чем живой. Заодно сомневающимся или смеющим надеяться на скорое падение власти психическая атака: таких как ты - единицы, а порыдать (помолчать) у гроба вождя - толпы. Сколько народу на самом деле желало взглянуть на шкатулку с трупом, сказать сложно, но поначалу привозимые трудящиеся не смели пискнуть ни слова против, а потом выработалась привычка по приезде в Москву непременно в Мавзолей, иначе товарищи по партии не поняли бы столь странное поведение, ведь желающих столько, что целую приёмную для покойника выстроили, а этот вдруг пошёл мимо да в ГУМ...
Внутри самого строения имеется особая комната, никогда не бывшая в употреблении, - колумбарий. Из этого следует, что большевики изначально думали не только о культе своего предводителя, но и себя, любимых, уже видели посмертно полуобожествлёнными и вписанными в тот же культ, хоть и более мелкими буковками. А дальше грянула борьба за власть между партийными группировками, и Сталин последовательно избавился от Троцкого, а затем от Зиновьева с Каменевым и всеми, кто их поддерживал и даже рядом стоял. Возникла щекотливая ситуация постоянного переписывания недавней истории задним числом, при которой вчерашние ближайшие соратники оказывались полностью вычеркнутыми из официальной памяти. Видимо, побоялись наполнить мавзолей контентом, который пришлось бы потом выносить да девать с глаз куда подалее. Мудрая мысль, но однажды из золотого правила сделали исключение, поместив туда и Сталина, и пришлось его оттуда убрать! Бóльшая часть заговорщиков, дорвавшихся до власти, умерла не своей смертью и далеко от мраморного склепа, так что заполнять его оказалось нечем.
Захоронения у кремлёвской стени начались сразу с 1917 года, там же со временем устроили и колумбарий.
Кладбище в центре города - странный феномен. Государство, списавшего в никуда десятки миллиардов кубинского долга, могло бы позволить себе широкую трату - на достойное перемещение останков всех захороенных, чтобы родные и близкие имели доступ к захоронению и не чувствовали себя оскорблёнными, но в то же время чтобы кладбищенские атрибуты покинули центр столицы.