А что, собственно, не даёт человеку наслаждаться тем, что его окружает?
Тем же чеховским персонажам ничто не мешает задаваться какими-либо вопросами о сущности мироздания, удивляться пошлости жизни, отвернувшись при этом и от жизни, и от людей, и от природы.
Где находится тот связной, который соединяет нас с остальным миром? Только внутри нас самих.
И в этом смысле городской житель ничем не отличается от деревенского, а интеллигентный человек от так называемого быдла.
Русская классика мне ещё в школе была не вся понятна, а теперь в моём сознании и вовсе потерпела крах.
И Чехова, как обожаемого многими драматурга, я возненавидел.
Да, он интересен. В его пьесах есть, что играть.
Но можно ли его любить обычному человеку, не имеющему отношения к искусству или просвещению? Наверное. Но только так же отстранённо, как он любит своего читателя и зрителя.
В нашем кинематографе это показательно на примере творчества режиссёра Алексея Балабанова.
Изначально его фильмы и их построение основывались на европейской литературе, и восприятие реальности в них было чисто субъективное и личностное (как бы «от первого лица»). Затем, когда он обратился к традициям отечественной классики, интерес многих зрителей и критиков к нему пропал.
«Жмурки» и «Груз 200» - это же чистой воды «чеховщина». Те же стереотипные и гротескные типажи, то же их нежелание взаимодействовать с окружающим миром, та же авторская отстранённость. И бьёт по разуму не хуже чеховских приёмов.
Позже Балабанов всё-таки вернул себя в своё кино, а в последнем фильме даже сделал это буквально.
Сегодня я глубоко разочарован тем, что дало нам наше культурное наследие. Право делить друг друга по каким-то странным критериям, ругать кого-то, презирать, апеллируя всё к той же классике (привет Никите Сергеевичу).
Только положение от этого в корне не меняется. Не соединяет нас искусство всё никак. И за высмеиванием нежелающих трудиться душой всё чаще забываются те, кто ей трудится.
Мне нужна личная сопричастность художника к своим переживаниям. Чтобы я видел, что он обращён ко мне сердцем, а не чем-то там ещё.
В этом как раз и заключается патриотизм фильма Андрея Кончаловского. Он вносит в основу сюжета этого самого связного и ставит знак равенства между ним и собой. Он не бьёт меня по лицу наотмашь, не тычет лицом в дерьмо и даже не пытается открыть мои глаза, которые и так открыты.
Своим фильмом Кончаловский даёт нам понять «Ты тоже видишь это, друг? И я вижу.»
А это уже очень многого стоит.
