Заметка от военного обозревателя Шурыгина.
"...Фронт надвигается быстро. Всего десять минут назад за спиной остался посёлок Перевальск это глубокий тыл. Сюда тянутся с передовой мирные жители из, оказавшихся под огнём городков и посёлков. Здесь есть свет, здесь принимают беженцев. А мы уже едем по дороге, справа и слева от которой видны свежие воронки разрывов и осторожно объезжаем кляксы разбитого асфальта попаданий в дорожное полотно. Здесь уже стреляют. Сюда прилетают снаряды. И чем дальше вперёд, тем прицельнее и чаще. Собственно, радиус стрельбы украинской артиллерии и определяет сегодня понятие фронта. Попадаешь под него и ты на фронте!
Въезжаем в Зоринск.
Ещё год назад это был небольшой шахтёрский городок при шахте «Никанор – Новой» - первой шахте открытой при «самостийной» Украине, сонный зелёный ухоженный городок, восемь тысяч жителей. Но это было год назад. С августа это прифронтовой город. Весь август и сентябрь по его окраинам то и дело отрабатывала украинская артиллерия, пытаясь «нащупать» военные объекты ополчения. Били миномёты, били «грады», изредка прилетали снаряды гаубиц. Но после перемирия обстрелы утихли. Тем более, что ни никаких военных объектов в городе не было и в помине. И вот теперь, с началом зимней компании, по городу вновь ударила украинская артиллерия. А вчера по нему полным боекомплектом отработал украинский «смерч».
Специально сворачиваем в город. Разрушения ужасные! Город буквально растерзан чудовищными взрывами. Посреди школьного футбольного поля воронка размером с треть стадиона, на дне которой человек кажется гномом.
Вторая ракета ударила в школу, превратив в руины целое крыло и разрушив ещё половину другого. Ни одного целого окна, все стены в трещинах. Под ногами ковёр битого стекла, переломанной мебели. На стенах чудом сохранившиеся плакаты – «Гордость нашей школы» - симпатичные улыбающиеся детские лица, и прямо напротив огромного провала в стене плакат «Наша Украина!» - золотое пшеничное поле, синее небо, красивая девушка в «вышиванке» с красивым цветочным венком на голове. Сейчас плакат смотрится садистской насмешкой…
Несколько женщин сносят в уцелевшее крыло сохранившуюся мебель, пособия, учебники, аппаратуру, компьютеры. Чувствуется, что школу создавали с большой любовью, и она была гордостью посёлка. Была…
Директор школы осторожно укладывает на стол пособия из класса биологии.
- За что они так нас? – спрашивает она нас, словно бы мы знаем ответ на это вопрос…
…Пятиэтажке повезло. «Смерч» попал рядом с ней в частный дом. Теперь на его месте пустырь из битого кирпича и шифера. Ни единого куска целой стены и только чудом сохранившаяся печка с трубой возвышается над руиной, как надгробие. По руине потерянно бродят две женщины. Одна лет пятидесяти, другая молодая, лет двадцати пяти. Они ищут то, что осталось от хозяина дома Сергея Бондарева – пенсионера восьмидесяти лет. Женщина постарше – его дочь, вторая внучка. Плакать они уже не могут. Вместо слёз – какой-то птичий клёкот.
За что?..
Идите сюда,- окликает их сосед. Среди битого кирпича странный ком, похожий на обугленную подушку. – Вблизи становится понятно – это всё, что осталось от деда Бондарева. Чудовищный обугленный «бюст» без рук, без черепа с пригоревшим к шее мозгом…
Пакет какой-нибудь есть?
Внучка достаёт из кармана тонкий синий мусорный пакет, в которую пытаются осторожно уложить останки, но они сразу прорывают его и шлепаются под ноги.
- Чего, не могли нормальный пакет найти? – ругается сосед и снова поднимает с землю обугленный бюст.
Дочь хватается за торчащую из земли трубу. Ей плохо. Внучка наклоняется и пытается накрыть останки деда разорванным пакетом. Рядом валяется обгорелое, потерявшее цвет эмалированное ведро. Вдвоём они кое-как заталкивают в него останки, но большая часть их возвышается над ведром и внучка прижимая ведро к груди, почти обнимая то, что осталось от деда, осторожно пробирается по развалу к дороге. За ней сосед медленно ведёт полуобморочную мать.
Над одинокой трубой неспешно курится едкий угольный дымок, видимо в последнюю минуту своей жизни старик затопил печь.
Если бы ракета пролетела ещё пару десятком метров, то пятиэтажка превратилась бы в братскую могилу.
За что?..