Общеизвестен стратегический просчет Ганнибала. После хрестоматийной битвы при Каннах (в которой пунийское воинство вчистую разбило полуторакратно превосходящую его римскую армию) он не внял совету начальника кавалерии карфагенян Магарбала немедленно идти на столицу ("защищать Рим сейчас почти некому, и надо ковать железо, пока горячо... ты вскоре можешь отпраздновать победу в Капитолии""), а решил, что достаточно будет дипломатически поработать с италийскими племенами, относительно недавно подчиненные Римом, ну и из-за этой "недавности" не составит большого труда привлечь италиков на свою сторону, после чего Рим, как спелый плод, сам упадет в руки. Магарбал такого оптимизма не разделял и произнес ставшие пророческими слова: Ты умеешь одерживать великолепные победы, а вот пользоваться их плодами совсем не умеешь". Так действительно и оказалось. Больше 10 лет Ганнибал со своей тающей армией бродил по Италии, его расчет на быстрый переход на его сторону италиков явно не оправдался, а римляне методично наращивали силы. Главный автор будущей победы римского оружия Сципион сначала отправился в Испанию, провел успешную кампанию по выдавливанию оттуда пунийцев, кроме того, Сципион оказался искусным не только полководцем, но и дипломатом - сумел привлечь на свою сторону испанцев, а заодно и нумидийского царевича Массиниссу, который впоследствии предоставил римлянам кавалерийский корпус, сыгравший решающую роль в битве при Заме. ВОзвратясь после испанской кампании на Аппенины, Сципион снарядил африканскую экспедицию, которая закончилась битвой при Заме и поражением Карфагена во всей войне. Так вот, удивляет, что все время от Канн до Замы (по сути 14 лет) Ганнибал будто бы пребывал в прострации - он не смог (и будто не пытался) воспрепятствовать ни одной акции Сципиона. 14 лет фактического бездействия на Аппенинах с тающей армией, а ведь уже в 1-й год после Канн стало очевидно, что стратегическая инициатива все более упускается. Ганнибал с остатками армии возвратился в Африку только после вторжения туда армии под командованием Сципиона и разгрома ей там нескольких пунийских корпусов. А в решающей битве (при Заме) Ганнибал, возможно, был своей бледной тенью. По крайней мере создается впечатление, что Сципион предвидел все шаги гениального (когда-то) визави. "Конечно же, он сначала будет атаковать слонами" - просчитал Сципион, после чего выстроил манипулы не в привычном шахматном порядке, а одну за другой - так, что атакующие слоны проскочили мимо расступившихся легионеров и попали под обстрел специально отряженных лучников и метателей дротиков, в результате чего испуганные слоны "поворотились" и помяли своих же. Далее, Сципион предвидел, что пунийская кавалерия, уступающая в численности римско-нумидийской (3000 против 10000) попытается "выключить" ту, вначале атаковав ее, а затем "увлеча" с поля боя подальше, чтобы та не могла помочь пехоте (с которой Ганнибал рассчитывал справиться силами своей пехоты, пока римская кавалерия "выключена"). Сципион "пошел на поводу" ("пусть Ганнибал думает, что все идет по его сценарию"), а затем в третий раз проявил прозорливость - "Ганнибал, конечно же, будет стараться охватить нас с флангов элитными частями" и провел аналогичный контрприем - выдвинул на фланги свою "элиту" - триариев", в результате чего в бою наступило относительное равновесие, хотя пунийцы и сохраняли неплохие шансы на конечную победу; однако легионеры сумели продержаться до того момента, как им на помощь пришла вернувшаяся из погони кавалерия и ударила пунийцев в тыл. Участь боя была решена. Так вот, что удивляет. Почему Ганнибал не предвидел возможного скорого возвращения римской кавалерии из погони (тем более, что он этот маневр сам блестяще провел при Каннах)? Оптимальным здесь представляется такой план. Пунийская кавалерия сначала атакует превосходящую римскую, затем, отступая, увлекает ее за собой, далее - вновь разворачивается и возобновляет яростное сопротивление, а "еще далее" римскую кавалерию атакует в тыл строй слонов. На данный счет приводятся соображения, что, дескать, это бы не принесло результата, поскольку нумидийские кони были "приучены" к слонам и не боялись тех, однако в любом случае врезавшиеся в кавалерийский строй слоны вызвали бы в нем сумятицу, даже панику и неизбежную дезорганизацию; важен и тот момент, что там у римлян не было в распоряжении велитов-дротикометат<wbr />елей - тех, которые отразили атаку слонов в начале боя. Словом, римская кавалерия была бы сильно смята и не смогла бы прийти на помощь легионерам. А пунийскую пехоту было явно необходимо с самого начала прикрыть с тыла (слонами же). Всего этого Ганнибал не сделал. Вопрос - почему? Были ли тому какие-то непреодолимые препятствия или же Ганнибал был уже действительно совсем не тот?
