Я помню, как жили в 1990-е. Наина со своим мужем-алкоголиком, конечно, жили хорошо. Им нас не понять. А мы без зарплаты сидели годами, потому, что флотский финансист проворачивал деньги на краткосрочных вкладах.
Я помню, как почти каждую неделю к нам привозили офицеров-самоубийц, стрелялись, потому что нечем было кормить семью, а в бизнесе могут преуспеть не все.
Я помню, как делили флот, как как разворовывали всё, вплоть до дверных ручек на кораблях, как сдавали Украине часть за частью, затаптывая последнюю нашу надежду на справедливость и Родину.
Я помню, как нормальные женщины, матери-одиночки, шли торговать собой, потому что было нечем кормить детей.
Сколько пацанов было загублено в Чечне. Именно загублено предательством своих или бездарной тактикой.
Я помню, сколько людей тогда спилось и свело счёты с жизнью от безнадёги. А сколько уехало?
Можно бесконечно продолжать этот перечень.
Да, жили надеждой, что когда-нибудь это всё закончится. И я не помню большей всеобщей радости в те годы, чем когда он сказал в телевизоре: "Я ухожу".